Наиболее обстоятельная публикация исторических источников по рассматриваемому периоду истории - это девятитомные “Материалы по истории раскола за первое время его существования” (В 9т./ под редакцией Н.И. Субботина. М., 1874 - 1894). Здесь собраны богатейшие сведения о вождях противников церковной реформы, главных движениях и событиях в истории раннего старообрядства. И хотя с момента выхода последнего тома, как говориться, немало воды утекло, и новые документы по истории раскола продолжают открывать до сего дня, “Материалы…” все же остаются основными источниками. Они практически лишены комментариев и пояснений, не говоря уже о доступности. Они адресованы скорее читателю-профессионалу, чем обычному любителю родной старины. Читателям (а особенно тем из них, кто впервые знакомится с темой раскола) лучше обратиться к десятому и одиннадцатому выпускам “Памятников литературы Древней Руси”, которые посвящены XVII веку (XVII в. Кн.1, М.: Худ. Лит., 1988. С. 155-192; С. 523-593; XVII в. Кн.2 М.; Худ. Лит., 1989. С. 299-304: 310-522). На указанных страницах этого издания - замечательные произведения литературы и одновременно важные исторические источники о расколе. Это “Повесть об осаде Соловецкого монастыря”, челобитные, послания и письма протопопа Аввакума Петрова и его бессмертное “Житие…”, “Повесть о боярыне Морзовой”, письма и послания “соузника” Аввакума дьякона Федора Иванова, сочинения других видных деятелей раннего старообрядчества - иноков Епифания и Авраамия, “Записка о жизни Ивана Неронова”. Публикуемых памятников вполне достаточно, чтобы составить представление об атмосфере первых лет раскола, мировоззрении и личных качествах его учителей, их чаяниях и стремлениях, проблемах, которые они ставили. Достоинством данного издания являются точные, лаконичные, но информативно емкие комментарии, где переводятся труднопереводимые три века спустя слова и даются необходимые пояснения. А теперь остановимся на наиболее значительных исследованиях и популярных книгах о расколе и высказываемых в них взглядах и оценках. В понимании раскола в литературе существуют две основные тенденции. Одни ученые склонны видеть в нем социально-политическое движение в религиозной форме. Другие исследователи усматривают в расколе и старообрядчестве, прежде всего, религиозно-церковное явление. Они не отрицают социально- политических устремлений, но считают их не главными определяющими, а подчиненными в теме раскола. Основоположенником первой традиции был профессор Казанской духовной академии А.П. Щапов, по своим взглядам близкий к революционерам-демократам. В работе “Земство и раскол” (Соч. Т. 1. СПб., 1906. С. 451-576, см. также другие издания) он пришел к оценке раскола как “могучей, страшной общинной оппозиции податного земства, массы народной против государственного строя - церковного и гражданского”. Он связывал раскол с крестьянскими восстаниями и положил начало его трактовки как движения социального протеста. Для своего времени трактовка старообрядчества как народного движения, а не только результата косности и фанатизма, как утверждала тогда официальная церковно-историческая наука, была достаточно нова и интересна. Но, как и многие другие историки революционно-демократического лагеря, Щапов позитивистски отрицал в расколе всякую религиозную проблематику и глубину, что, безусловно, обедняло его концепцию. Взгляды Щапова поддерживали и развивали Н.Я. Аристов, В.В. Андреев, Н.И. Костомаров, В. Фармаковский и другие. Бесстужув-Рюмин также признал ценность труда А.П. Щапова. В дальнейшем понимание раскола в этой традиции стало общепринятым в историографии советского периода. Характерным примером такого представления может служить оценка раскола в третьем томе “Истории СССР” (М., 1967г. С. 105-106). Автором этого труда был известный специалист по эпохе Пера Великого Н.И. Павленко, но на страницах обобщающего многотомного труда он выражал, конечно, не столько свои взгляды, сколько общепринятую и «высочайше утвержденную» концепцию. “Старообрядчество - сложное движение как по составу участников, так и по существу. Общим лозунгом для всех, кто становился под знамя старообрядчества, был возврат к старине, протест против каких бы то ни было новшеств, Однако, различные социальные группы вкладывали в понятие «старины» неодинаковое содержание”. Далее утверждается, что "крестьянин и посадский могли быть глухи к заклинаниям фанатика Аввакума, но зато с сочувствием относились к борьбе с строобрядчеством, против дворянского государства... Стрельцы со стариной вольную службу в столице, жизнь, необремененную походами. Широкое участие в торгах и промыслах. А духовенство отождествляло старину с привычным выполнением обрядов, с заученными молитвами"(!). Наконец, бояре-старообрядцы видели в старине "возврат к боярскому самовластию". В итоге делается парадоксальный вывод, что “под лозунгами старообрядства выступали люди, интересы которых были диаметрально противоположны”. В этих рассуждениях справедливо только то, что старообрядцы действительно были за старину (это, впрочем, ясно уже из названия), и что в движении раскола участвовали фактически все классы и социальный слой. Но вот ставили ли они приписанные им задачи, отстаивая старую веру? Для крестьянина и посадского человека были гораздо более простые и эффективные способы «борьбы с дворянским государством» (а точнее, с крайностями крепостничества и злоупотреблениями властей, ведь именно крестьянин Иван Сусанин спас царя Михаила, а посадский человек Козьма Минин - российскую государственность). И способы эти известны, начиная с бегства на казачий Дон и кончая Разбоем и бунтами. М.В. Бушуев в работе "История государства Российского" отмечает, что специфические сословные интересы стрельцов отчетливо были выражены в знаменитых стрелецких бунтах 1682 и 1698 годов. И хотя «прения о вере» в них действительно имели место, то совсем не потому, что раскол для них был удобной формой протеста, а потому, что многие стрельцы исповедовали старую веру. Он также замечает, что никто из бояр в XVII не стремился к "боярскому самовластию". Что после смуты, к тому же имея перед глазами печальный пример Польши, вряд ли кто из них мечтал об ослаблении власти и децентрализации. Но если все же считать их участие в расколе скрытой оппозицией, Бушуев признает, что это самая проигрышная оппозиция. Ученый высказывает мнение, что представители всех сословий, участвовавших в расколе, сознательно ставили под удар свой социальный статус, действовали не в духе своих классовых и клановых интересов, а часто вопреки им. Он так же говорит о том, что для того, чтобы разглядеть в старообрядческой гари социальный протест, а не апокалиптическое видение «конца света» и явления «антихриста», надо вооружиться уж очень своеобразной и очень марксистской «методологией», позволяющей белое видеть черным и наоборот… В.М. Бушуеву кажется более убедительным и плодотворным подход к расколу, как к религиозному движению, которое в обществе, конечно, не могло не быть «социальным» (как и всякое движение вообще), но при этом не теряло своей религиозной сущности и основы. Среди историков понимание раскола как религиозно-церковного явления характерно для С.М. Соловьева, В.О. Ключевского, Е.Е. Голубинского, Н.Ф. Каптерева, В.В. Розанова, Н.А. Бердяева, Протопопа Георгия Флоровского и многих других. С.М. Соловьеву принадлежит заслуга введения в научный оборот обширных материалов о расколе1. Он создал и запоминающиеся исторические портреты многих участников бурной и напряженной эпохи. Не случайно материалами источника впоследствии широко пользовался известный исторический романист Д. Мордовцев в работе над романом «Великий раскол». Великий русский историк был первопроходцем в архивных изысканиях, и поэтому многие важные документы по Расколу остались вне поля зрения. Существенные уточнения многих сюжетов, связанных с Расколом, основанные на собственных архивных изысканиях, принадлежат профессору Московской духовной академии Н.Ф. Каптереву. В результате напряженной исследовательской работы появились две главы монографии ученого - "Сношения иерусалимских патриархов с русским правительством с середины XVI до конца XVIII столетия" (СПб., 1895 г.) и "Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович" (Сергиев Посад, 1909-1912 гг.). Автор этих книг сумел по-новому взглянуть на взаимоотношения светской и церковной власти в расколе, показал трагическое для Русской Церкви по своим последствиям вмешательство восточных архиереев и патриархов в церковно-обрядовую реформу патриарха Никона и царя Алексея Михайловича. Вопреки официальным взглядам на Раскол как на результат косности и фанатизма «расколоучителей», отступивших от Православия, Каптерев считал, что в разделении Церкви виноваты обе стороны: и сторонники реформы, и ее противники. Не удивительно, что ученый поначалу встретил критику и непонимание коллег. О его полемике с Н.И. Субботиным, публикатором знаменитых "Материалов по истории раскола", рассказывается в очерке А.П. Богданова "Судьба профессора Духовной Академии" (в кн.: Буганов В.И., Богданов А.П. Бунтари и правдоискатели в Русской Православной Церкви. Т. II. М., 1991 г. С.494-516). В традиции Н.Ф. Каптерева рассматривал Раскол и такой известный историк, как А.В. Карташев (См. Очерки по истории Русской Церкви. М., 1991 г. Т. II, с. 121-230). Его обобщающая работа в главах о Расколе как бы подытоживает все достижения русской историографии старообрядчества. Совсем краткую, но удивительно глубокую и интересную характеристику раскола дает протоиерей Георгий Флоровский в книге "Пути русского богословия" (YMCA-Press, 1938 г.). Читателю, глубоко интересующемуся темой раскола, хорошо также познакомиться со статьей Розанова "Психология русского раскола" (Сочинения: В 2 т. Т. 1. М., 1990 г. С. 48-81). В современной литературе о Расколе не написано так уж много содержательных работ, которые к тому же представляют интерес для массового читателя. Это, прежде всего, популярная книга историка А.П. Богданова "Перо и крест" (М.: Политиздат, 1991 г. 525 с.). Это издание включает ряд очерков по истории Церкви, в которых рассказывается о тех ее деятелях, которые, по мнению автора, вошли с ней в конфликт. В этой книге идет речь о протопопе Аввакуме и его соратниках, истории соборов против старообрядцев. Позиция А.П. Богданова, стремящегося, широко цитируя таких авторов, как Н.Ф. Каптерев и протоиерей Георгий Флоровский, и, пользуясь их материалами, в то же время высечь из них некую "атеистическую искру", представляется несколько двусмысленной. Но большим достоинством его труда является превосходное знание источников и литературы о Расколе, несомненный дар популяризатора и писательский талант автора. Несмотря на научно- художественный характер своей работы, А.П. Богданов снабдил ее обширным научным аппаратом, в котором дается и подробная библиография Раскола. Отдельный сюжет в историографии Раскола - судьбы и взаимоотношения его главных действующих лиц - патриарха Никона и протопопа Аввакума. О Никоне, по словам Георгия Флоровского, "говорили и писали слишком много уже его современники. Но редко кто писал о нем бескорыстно и беспристрастно, без задней мысли и без предвзятой цели. О нем всегда именно спорили, пересуживали, оправдывали или осуждали". Его имя до сих пор - тема спора и борьбы. Одни историки, воздавая должное уму и таланту Никона, в то же время, стремятся к возвышенной и осторожной оценке его деятельности, признавая в ней как явные достижения, так и непростительные промахи, во многом обусловленные временем, в которое он вышел на историческую сцену. К таким авторам принадлежали, в частности, С.М. Соловьев, В.О. Ключевский, Н.Ф. Каптерев, А.В. Карташев. Но есть и авторы, склонные оценивать седьмого патриарха Всея России не только как замечательного церковного деятеля, но и чуть ли не святого угодника Божьего. На таких позициях стоял, в частности, историк зарубежья - М.В. Зазыкин, профессор Варшавского Университета. Его перу принадлежит одна из наиболее обширных и обстоятельных монографий о Никоне - "Патриарх Никон: Его государственные и канонические идеи" (Ч. 1-3. Варшава: Синод, типография, 1931 г.). Формируя задачи своего исследования, автор подчеркивает, что "не имеет в виду давать полную биографию Никона или систематическое изложение его деятельности, а намерен прежде всего представить его идеи о церковно-государственных отношениях и касаться его личности и деяний постольку, поскольку это нужно для уяснения его идей". М.В. Зазыкин опирался на показания о Никоне его современников, Шушерина и архидиакона Павла Алеппского, исследования о деле Никона и документы, опубликованные иностранными историками его патриаршества Гюббенетом и Пальмером, а из сочинений самого патриарха, главным образом, написанное Никоном в свое оправдание и ответ своим противникам "Разорение". В итоге исследования государственных и канонических взглядов Никона М.В. Зазыкин пришел к выводу од их полной каноничности и соответствии святоотеческому учению, а самого патриарха называл не иначе как «Великим Святителем Божьим, прославленным Богом удостоверенными чудесами». Он категорически отметал обвинения Никона во властолюбии, «царепапизме». В основе конфликта патриарха с царем Алексеем Михайловичем Зазыкин видел попытку первого «спасти Церковь от грозящего ей поглощения в государстве», «отстоять идею симфонии властей как идею разграничения двух сфер жизни, светской и духовной». Таких ученых, как С.М. Соловьев и Н.Ф. Каптерев, он упрекает в одностороннем использовании источников, враждебных патриарху, не замечая, что сам впадает в искушение использования источников одиозно-панегирических или апологических. Среди современных историков Церкви большой интерес к патриарху Никону и его правлению проявляет курский священник, протоиерей Лев Лебедев. Ему принадлежит обширная и, к сожалению, пока не изданная отдельной книгой работа "Патриарх Никон: Очерк из жизни и деятельности" (Богословские труды. М., 1982 г. Вып. 23, с. 154-199; Вып 24, с. 139-170.). Автор считает, что отрицательное отношение к «Предстоятелю Церкви» многих историков объясняется предвзятым судебным процессом 1666 г. против него, который был проведен в угоду царю Алексею Михайловичу. На этом судилище явилась на свет крайне отрицательная оценка его деятельности, затем некритически воспринятая светскими и церковными историками. Автор, в общем справедливо, отмечает, что патриаршество Никона - это далеко не только обрядовые исправления и судебное дело. Это целая эпоха важнейших и интереснейших решений, событий и начинаний, определивших во многом дальнейший ход отечественной истории и общественной жизни, оставивших и целый ряд «завещаний» и загадок, которые еще нуждаются в расшифровке. Патриарх Никон - это проблема Вселенской Православной экклезии и места в ней Русской Церкви, проблема развития иконографического учения Православия, острейшая проблема отношений монархии и Церкви, когда была предопределена неизбежность падения самодержавия в России. "Никон -это дивное и уникальное явление в русской архитектуре…"- пишет автор (имеется в виду построенные патриархом Новоиерусалимский Кийский Крестый и Иверский Валдайский монастыри. Именно эти направления деятельности Никона и вместе с тем проблемы истории Церкви XVII века и раскрываются в статьях протоиерея Льва Лебедева. Он стремиться взглянуть на знаменитого иерарха во всем многообразии его трудов и, кажется, небезуспешно сочетает в одной работе историческую критику, искусствоведческий анализ и богословствование. В то же время, автор порой слишком сильно для исследователя подпадает под обаяние личности Никона, закрывает глаза на серьезные ошибки и просчеты его деятельности, а в ряде случаев, от беспристрастного исследования склоняется в сторону апологии. Тем не менее, в современной литературе о патриархе Никоне нет аналогов работе Льва Лебедева, и достоинства его изысканий превышают их недостатки. Источниковедение. Большая интересная литература во второй половине XVII века возникла в связи с расколом. На первом месте среди этой литературы стоит автобиография протопопа Аввакума. Жизнь Аввакума была полна резких контрастов в его общественном положении. В начале царствования Алексея Михайловича протопоп Аввакум пользовался большой славой, но вскоре за противодействие нововведениям патриарха Никона попал в опалу и был сослан в Сибирь. Расстриженный на Соборе 1666г., Аввакум был сослан в Пустозерск и кончил жизнь на костре. Упрямый и раздражительный, но в то же время принципиальный и до конца преданный своим идеям, Аввакум Петров (Петрович) бесхитростно рассказывает про свою жизнь. Озлобление его направлено, главным образом, против патриарха Никона. Автобиография Аввакума, написанная простым и образным языком, является прекрасным литературным памятником и не менее ценным историческим источникам по истории раскола. Для знакомства с ранней историей раскола большое значение имеют также послания Аввакума к его единомышленникам. Они ярко рисуют быт XVII века, являясь в этом отношении совершенно незаменимым источником. Чего стоят, например, упоминания Аввакума об его молодости: «смолода голубей держал, попович голубятник был». «В земле сидя, яко кокушки кокуют», - пишет он о боярыне Морозовой и княгине Урусовой, «резаными языками» называет он раскольничьих попов, наказанных отрезанием языка. Сохранились также произведения других старообрядцев: дьякона Феодора, Инока Авраамия, Епифания, Корнилия и некоторых других. Особенно интересно житие казанского протопопа Неронова, впоследствии отошедшего от старообрядчества. Подробности священнической жизни Ивана Неронова в Нижнем Новгороде и Москве рельефно рисуют быт посадских людей и деятельность духовенства в первой половине XVII века. Автор жития Неронова рассказывает, как по Нижнему Новгороду ходили скоморохи «с бубны, и с домрами, и с медведями». В церквях для ускорения службы зараз пели и читали в два, три, даже в четыре голоса, «и от самих священников и причетников шум и козлогласование в святых церквах бываше странно зело». В XVII веке было написано большое количество житий святых, но значение этих произведений как исторических источников для указанного столетия значительно меньше, чем для предыдущих веков. Ведь сказания о жизни святых и их чудесах с их условностью изложения дают только некоторые подробности о важных исторических событиях. Тем не менее жития святых нельзя полностью игнорировать как исторический источник. В житии Варсонофия, архиепископа Казанского, например, есть интересные сведения о церковных спорах в Пскове, связанных с вопросом о том, как надо петь на богослужении припев "аллилуйя" - дважды или трижды, «сугубо» или «трегубо». Этот вопрос позже стал предметом разногласий между господствующей и старообрядческой церковью, стоявшей за «сугубую» аллилуйю, и стал одной из причин Раскола.

Обзор литературы по истории Русской Церкви

Историографии Русской Церкви еще только предстоит стать самостоятельным и полноправным разделом русской исторической науки. А.В. Карташев в середине 50-х гг. ХХ в. в очерке «Систематические построения истории Русской Церкви» отмечал, что «особо богатого отдела специальных источников для построения истории Русской Церкви... не существует», и адресовал читателя к общей русской историографии ( Очерки по истории Русской Церкви. Париж, 1959. Т. 1. С. 10). Г.В. Вернадский, обратившийся к этой теме в конце 60 – начале 70-х гг., посвятил церковной историографии несколько страниц, ограничившись кратким описанием трудов митрополита Макария (Булгакова) и Е.Е. Голубинского (Вернадский Г.В. Русская историография. М., 1998. С. 356–360). Более подробно историография Русской Церкви представлена в очерке С.Г. Пушкарева, хотя и этот автор ограничился кругом лишь наиболее известных исследователей (Пушкарев С.Г. Историография Русской Православной Церкви // ЖМП. 1998. № 5. С. 67–79; № 6. С. 46–61).

Необходимо иметь в виду, что русская церковная история как наука существует менее двух веков, из которых большую часть последнего столетия она находилась под запретом. Богатство и достижения церковной истории обусловлены прежде всего общим подъемом церковно-научной мысли 2-й половины XIX – начала XX столетия. История Русской Церкви была введена в программы семинарий и академий в середине XIX в., и с этого времени стали появляться капитальные исследования, а статьи по истории Церкви начали публиковаться в периодических изданиях при духовных академиях: «Христианском чтении» (СПб., 1821–1917); «Православном собеседнике» (Казань, 1855–1917); «Трудах Киевской духовной академии» (Киев, 1860–1917); «Прибавлениях к творениям святых отцов в русском переводе» (М., 1843–1891); «Богословском вестнике» (Сергиев Посад, 1892–1918) и др.

Литературу по истории Русской Церкви принято делить на следующие разделы: исследования по истории Церкви в Древней Руси (X-XVII вв.), труды синодального периода (1700–1917), работы по истории Русской Церкви XX столетия. Источники истории древнего периода едины как для русской светской, так и для церковной истории. Это летописи, документы, связанные с управлением государственным и церковным имуществом, переписка с отечественными и зарубежными корреспондентами, памятники древнерусской, преимущественно церковной письменности. Синодальный период характеризуется более отчетливым отделением собственно церковных источников от источников по социально-политической и культурной истории России. Архивы Святейшего Синода, церковно-юридические документы, статистические сборники и отчеты составляют основу источниковедческой базы этого периода. Важно и то, что именно в это время появились многочисленные богословские и церковно-исторические сочинения, общие курсы по церковной истории, монографии по отдельным проблемам жизни Церкви. Источниковедческая база истории Русской Церкви в период советской власти до сего дня остается неопределенной: документы, сосредоточенные в государственных архивах, в том числе в архивах спецслужб, зачастую содержат заведомо ложные сведения; мемуары современников, переписка и даже официальные церковно-юридические документы также не могут приниматься исследователями без учета тех условий, в которых они создавались. Критическое осмысление источников по истории Русской Церкви XX столетия – одна из насущных задач современной российской исторической науки.

В конце XIX в. увидели свет два издания книги П.М. Строева: «Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской Церкви» (СПб., 1877. Ko..ln; Wien, 1990) и «Списки иерархов Российской Церкви» (СПб., 1882). К 900-летию Крещения Руси был издан справочник, составленный Н.Н. Дурново (под псевдонимом Н. Д.): «Девятисотлетие русской иерархии, 988–1888: Епархии и архиереи» (М., 1888). По состоянию на 1913 г. хронологические списки архиереев Русской Церкви приведены в книге С.В. Булгакова «Настольная книга для священно-церковнослужителей» (Киев, 1913. М., 1993р). Наиболее полными на сегодняшний день являются хронологические списки епархий и архиереев РПЦ, опубликованные в новом издании «Истории Русской Церкви» митрополита Макария (Булгакова) по соответствующим периодам: конец X – середина XIII в. – кн. 2 (М., 1995. С. 663–667); 1240–1448 гг. – кн. 3 (М., 1995. С. 639–648); 1448–1589 – кн. 4 (2) (М., 1996. С. 351–358); епархии и архиереи Киевской митрополии в 1448–1596 гг.– кн. 5 (М., 1996. С. 515–521); 1589–1652 – кн. 6 (М., 1996. С. 736–745); 1652–1700 – кн. 7 (М., 1996. С. 607–618); 1700–1917 – кн. 8 (1) (М., 1996. С. 659–782); 1917–1997 гг.– кн. 9 (М., 1997. С. 706–769). Полный алфавитный список архиереев Русской Церкви публикуется в приложениях к соответствующим томам настоящего издания. Иерархия периода Киевской Руси представлена в приложении к книге Я.Н. Щапова «Государство и Древней Руси, X-XIII вв.» (М., 1989. С. 191–213).

История создания архиерейских кафедр, изменения границ епархий (с приложением карт) в XVI-XVII вв. достаточно полно изложена в труде И. Покровского «Русские епархии в XVI-XIX вв., их открытие, состав и пределы» (Казань, 1897. Т. 1). История иерархии синодального периода подробно представлена в книгах Ю.Толстого: «Списки архиереев и архиерейских кафедр иерархии всероссийской со времени учреждения Святейшего Правительствующего Синода. 1721–1871» (СПб., 1872); «Списки архиереев иерархии всероссийской и архиерейских кафедр со времени учреждения Святейшего Правительствующего Синода. 1721–1895» (СПб., 1896). С конца XIX столетия списки иерархов публиковались ежегодно в издании: «Состав Святейшего Правительствующего Всероссийского Синода и российской церковной иерархии» (СПб., 1875–1917).

Иерархия конца синодального периода и большей части XX столетия представлена в труде митрополита Мануила (Лемешевского) «Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 год (включительно)», опубликованном в Германии по авторской машинописи с добавлениями и уточнениями (Erlangen, 1979–1989. 6 Bde). Данные, относящиеся к XX столетию, особенно к 20–40-м гг., в труде митрополита Мануила (Лемешевского) часто неточны, дополнения и подтверждения, относящиеся к ним, можно отчасти найти в «Общем алфавитном списке православных и раскольнических епархий 1917–1946 гг.», составленном М.Е. Губониным и помещенном в книге «Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея Руси, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917–1943» (М., 1994). На основе материалов, собранных М.Е. Губониным, ПСТБИ в 1999 г. опубликовал «Схему развития епархиального устроения Русской Православной Церкви: От основания древних епархий на ее современной канонической территории по настоящее время (Приложение к Богословскому сборнику, № 4)». Труд митрополита Мануила (Лемешевского) был продолжен и дополнен его учеником, будущим митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Иоанном (Снычевым), в двух работах: «Топография архиерейских кафедр Русской Православной Церкви периода с 1893 г. по июнь 1963 г.» (Куйбышев, 1973. Рукопись); «Состав российской православной церковной иерархии за 1962–1972 гг.» (Куйбышев, 1973. Рукопись. Доп. за 1973–1992 гг.). В настоящее время списки иерархов РПЦ разной степени достоверности и полноты также опубликованы в Интернете на сайтах ПСТБИ, ЦНЦ «Православная энциклопедия» и сайте «Русское Православие». Состав иерархов РПЦ ежегодно печатается в церковных календарях, выпускаемых в свет Издательским отделом Московской Патриархии, а с 1996 г. там же стали помещаться и краткие биографические справки. Хронологические списки иерархов конкретных епархий неоднократно издавались в местных издательствах, обычно в юбилейные годы.

Среди справочных изданий необходимо выделить труды, содержащие перечни и краткие описания монастырей РПЦ, из которых наиболее капитальным продолжает оставаться труд В.В. Зверинского «Материалы для историко-топографического исследования о православных монастырях в Российской империи» (СПб., 1890–1897. 3 т.), содержащий сведения как о действующих на конец XIX в. монастырях, так и о закрытых или разрушенных. Сведения о монастырях содержатся в уже упоминавшихся справочниках П.М. Строева (1877) и С.В. Булгакова. С исправлениями и уточнениями наиболее полный хронологический список монастырей вплоть до 1997 г. опубликован в соответствующих книгах «Истории Русской Церкви» митрополита Макария (Булгакова).

Для синодального периода сведения о православных монастырях содержатся в книгах: Денисов Л.И. Православные монастыри Российской империи: Полный список всех 1105 ныне действующих в 75 губерниях и областях России (М., 1908); Православные русские обители: Полное иллюстрированное описание всех православных русских монастырей в Российской империи и на Афоне (СПб., 1909). В настоящее время список действующих на 1913 г. монастырей опубликован на электронных носителях (Монастыри Русской Православной Церкви в России: Справ. ВНИИ документов и архивного дела. М., 1996). Информация периода революции и гражданской войны содержится в книге В.Ф. Зыбковца «Национализация монастырских имуществ в Советской России (1917–1921 гг.)» (М., 1975).

Особым родом справочных изданий являются указатели архивов и описания архивных документов и дел. Для истории Русской Церкви наиболее значительными являются архивные фонды Российского государственного архива древних актов – РГАДА, ранее ЦГАДА (Центральный государственный архив древних актов СССР: Путеводитель. М., 1996. Т. 2. Раздел: Синодальные учреждения. М., 1997. Т. 3. Ч. 1–2. Раздел: Церковные учреждения и монастыри); Отдела рукописей Российской национальной библиотеки – РНБ; Отдела рукописей Российской государственной библиотеки – РГБ (Рукописные собрания Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина: Указатель. М., 1983–1986. Т. 1. Вып. 1–2; Труды государственного Румянцевского музея. М., 1923–1924. 5 т.; Труды Публичной библиотеки СССР им. В. И. Ленина. М., 1928–1938. 4 т.; Записки Отдела рукописей ГБЛ. М., 1938–1990. 49 т.); Научно-исследовательского отдела рукописей Библиотеки Академии наук – БАН (Описание рукописного отделения Библиотеки императорской Академии наук. СПб., 1910–1915. 2 т.; Описание Рукописного отдела Библиотеки Академии наук СССР. Л., 1959–1989. 8 т.); Российского государственного исторического архива – РГИА (Описание документов и дел, хранящихся в архиве Святейшего Синода. СПб., 1868–1914. Т. 1–9; Описание рукописей, хранящихся в архиве Святейшего Синода. СПб., 1904–1910. Т. 1–3; Дела Комиссии духовных училищ. 1808–1839. СПб., 1910). В 1993 и 1995 гг. были изданы указатели фондов центральных и местных архивов, рукописных отделов библиотек и музеев, содержащих материалы о РПЦ: «История Русской Православной Церкви в документах федеральных архивов Москвы и Санкт-Петербурга: Аннот. справ.-указ.» (М., 1995); «История Русской Православной Церкви в документах региональных архивов России: Аннот. справ.-указ.» (М., 1993).

Систематическая библиография публикаций источников и исследований по истории РПЦ различных периодов содержится в соответствующих книгах «Истории Русской Церкви» митрополита Макария (Булгакова).

3. Труды по истории Русской Церкви X-XVII вв.

Сочинения XI-XVIII вв. Сохранение памяти об исторических событиях – неотъемлемая часть христианской церковной традиции, обретенной Русской вместе с православным вероучением. Создание первого памятника русской историографии – «Повести временных лет» (начало XII в.) – связано с Киево-Печерским монастырем, и в дальнейшем монастыри и митрополичья кафедра участвовали в составлении летописных сводов. Русские летописи включали статьи о русских святых, монастырях, чудотворных иконах, различных событиях церковной истории, списки иерархов.

Особое место в средневековой историографии заняла созданная при участии Московского митрополита Афанасия в 60-х гг. XVI в. Степенная книга, в которой впервые проведена систематизация русской истории по московским государям и их предкам. Биографии государей сопровождаются историей предстоятельства митрополитов и житиями святых. Степенная книга получила необычайное распространение (известно более 70 списков), и ее концепция повлияла на историографические построения XIX в. (в частности, на концепцию Н.М. Карамзина), а конкретные исторические сведения (в том числе и не вполне достоверные) были усвоены церковно-исторической традицией XIX столетия. На XVII в. приходится расцвет Патриаршего летописания. Несколько летописных сводов было создано при патриархах Никоне (1652–1659) и Иоакиме (1674–1690). Существенные сведения об истории Церкви содержат жития русских святых.

Важным моментом развития церковного самосознания явилось создание «Великих Миней Четиих, собранных Всероссийским митрополитом Макарием» (Сентябрь-Январь, Апрель. СПб., 1868–1916; Март. Freiburg, 1997–1998. Издание не завершено). Труд включает среди прочих жития русских святых в нескольких редакциях, а также написанные ими завещания, уставы, послания и т. п. Сводом значительной части агиографических памятников, бытовавших в 1550–1721 гг., явились «Четьи-Минеи» иеромонаха Троице-Сергиевой Лавры Германа (Тулупова) (составлены в 1627–1632 гг., неопубл.), «Четьи-Минеи» иерея Сергиево-Посадской церкви в честь Рождества Христова И. Милютина (составлены в 1646–1654 гг., неопубл.) и «Жития святых» святителя Димитрия, митрополита Ростовского (1684–1716, 1903–1908п, 1991–1993р). В XVI в. можно отметить тенденцию к включению в жития церковно-исторических сведений: житие митрополита Ионы третьей редакции содержит рассказ о Флорентийском Соборе, о Соборе 1547 г. и повествование о великокняжеских междоусобицах. В то же время жития, составленные в XVII в., сближаются с повестью и биографией, например «История о первом патриархе Иове Московском» (РИБ. СПб., 1891. Т. 13. Стб. 923–950); «Житие и завещание святейшего патриарха Иоакима» (Изд. ОЛДП. [Вып.] 47. СПб., 1879. С. 102–144); «Известие о рождении и воспитании и о житии святейшего Никона, патриарха Московского и всея России» Иоанна (Шушерина) (М., 1906) и др.

Важными источниками для изучения церковной истории этого периода являются послания греческих патриархов, русских первосвятителей и архиереев. Эти послания уже в XVI в. объединялись в специальные сборники, с которых делались списки (РФА XIV – 1-й трети XVI в. М., 1986–1992. Вып. 1–5). Заслуживают внимания деяния церковных Соборов, особенно Стоглавого 1551 г. и Собора 1666–1667 гг., документы судебных дел, а также писцовые и переписные книги монастырей, сохранившиеся в основном от XVI-XVII вв. Огромное значение имело издание Н. И. Новиковым «Древней российской вивлиофики» (СПб., 1773–1775. 10 ч.; М., 1788–1791. 20 ч.; The Haague; Paris, 1970р), содержащей множество памятников церковной истории: «Повесть Симеона Суздальского о Флорентийском Соборе», посольские дела и грамоты, относящиеся к учреждению патриаршества в Москве, чины венчания, грамоты митрополитов и патриархов, памятники церковной публицистики. Это издание не утратило своего значения и сегодня, хотя памятники при издании подверглись редактированию.

Для периода 1589–1700 гг. важен новый вид источников – записки иностранцев о России, среди которых для истории Церкви наибольшее значение имеют мемуары митрополитов Арсения Элассонского (БТ. 1968. Сб. 4. С. 249–279) и Павла Алеппского (ЧОИДР. 1896–1900. Вып. 1–5), бывших свидетелями и участниками описанных ими событий.

Публикация и изучение документов. В XIX в. русская историческая наука переживала расцвет. Археографическая комиссия Академии наук поставила своей задачей публикацию источников по древнейшей русской истории. Стало выходить в свет «Собрание государственных грамот и договоров» (СПб., 1828), было начато издание «Полного собрания русских летописей» (СПб.; М., 1846), многочисленные грамоты русских иерархов были опубликованы в «Актах исторических» (СПб., 1841. 5 т.), «Актах, собранных в библиотеках и архивах Российской империи Археографической экспедицией» (СПб., 1836. 4 т.), «Архиве Юго-Западной России» (Киев, 1863–1892. 14 т.). Большое значение имело издание в 1868–1916 гг. Археографической комиссией «Великих Четиих-Миней».

Материалы по истории Русской Церкви публиковались в «Русской исторической библиотеке» (т. 1, 13 – памятники, относящиеся к Смутному времени; т. 4, 7, 19 – памятники полемической литературы Западной Руси; т. 6 – памятники канонического права; т. 37 – монастырские приходно-расходные книги; т. 39 – памятники истории старообрядчества в XVII в.). Общество любителей древней письменности и императорское Общество истории и древностей российских включали в свои издания (ЧОЛДП. 1845–1848, 1858–1918; ПДПИ. 1878–1916; ЧОИДР. 1846–1918) множество памятников древнерусской письменности.

Выявлению и описанию рукописей посвятили свои многолетние исследования А.Х. Востоков (Описания русских и славянских рукописей Румянцевского музеума. СПб., 1842), протоиерей А.В. Горский и К.И. Невоструев (Описание славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки. М., 1855–1917), а также К.Ф. Калайдович (Памятники российской словесности XII в. М., 1821; Обстоятельное описание славяно-российских рукописей, хранящихся в Москве в библиотеке... гр. Ф. А. Толстова. М., 1825 (совместно с П. М. Строевым), митрополит Макарий (Булгаков) (Три памятника русской духовной литературы XI века // Христианское чтение. 1849. Ч. 2; О первоначальном составе славянской Кормчей книги // Там же. 1851. Ч. 2; Обзор редакций Киево-Печерского патерика, преимущественно древних // ИОРЯС. 1856. Т. 5), архимандрит Леонид (Кавелин) (Опись старопечатных и редких книг, состоящих в церквах и библиотеке Козельской Введенской Оптиной пустыни. Калуга, 1857; Описание славяно-русских рукописей библиотеки ставропигиального Воскресенского, Новый Иерусалим именуемого, монастыря. М., 1871; Славянские рукописи, хранящиеся в ризнице Свято-Троицкой Сергиевой Лавры // ЧОИДР. 1880. Кн. 4. С. 1–49; Сведения о славянских рукописях, поступивших из книгохранилища Троице-Сергиевой Лавры в библиотеку Троицкой духовной семинарии // Там же. 1883–1885; Рукописи сербского письма XIII-XVIII вв., находящиеся в библиотеках Московской губернии // Там же. 1891. Кн. 2. С. 1–8 и др.), И.И. Срезневский, М.И. Сухомлинов, А.И. Соболевский, Н.К. Никольский и др. Результатом большой работы, проведенной ими, стало открытие и издание выдающихся памятников церковной литературы, таких как «Слово о Законе и Благодати» митрополита Илариона, житийных текстов о святых Борисе и Глебе, «Хождения игумена Даниила в Святую Землю» и др., а также попытки создания сводных тематических собраний (Пономарев А.И. Памятники древнерусской церковно-учительной литературы. СПб., 1894–1898. 4 вып.; Тихонравов Н.С. Памятники отреченной русской литературы. М., 1863. Т. 1–2; М., 1894. Т. 3; Гальковский Н. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси (Харьков, 1913–1916. 2 т.) и систематических обзоров всего корпуса древнерусской литературы того или иного периода (Срезневский И.И. Древние памятники русского письма и языка (X-XIV вв.): Общее повременное обозрение и дополнение с палеографическими указаниями, выписками и указателями // ИОРЯС. СПб., 1861–1863. Т. 10; Голубинский Е.Е. История Русской Церкви. Т. 1 (I). С. 741–868; Владимиров П.В. Обзор южнорусских и западнорусских памятников письменности от XI до XVII столетия. Киев, 1890; Никольский Н.К. Материалы для повременного списка русских писателей и их сочинений (X-XI вв.). СПб., 1906). Особое место в этом ряду занимает церковно-полемическая литература против католиков – остающиеся по сей день классическими монографии: А.Н. Попова (Историко-литературный обзор древнерусских полемических сочинений против латинян XI-XV вв. М., 1875) и А.С. Павлова (Критические опыты по истории древней греко-русской полемики против латинян. СПб., 1878).

Стоглав был впервые издан в Лондоне в 1860 г. (Стоглав: Собор, бывший в Москве при великом государе царе и великом князе Иоанне Васильевиче в лето 7059. Лондон, 1860). Затем последовал ряд публикаций в России: И.М. Добротворского (Казань, 1862, 1872, 1913), Д.Е. Кожанчикова (СПб., 1863), Н.И. Субботина (Царские вопросы и соборные ответы о многоразличных церковных чинах: Стоглав. М., 1890). Печатались сочинения древнерусских авторов: преподобного Нила Сорского (Боровкова-Майкова М.С. Нила Сорского Предание и Устав. СПб., 1912 (ПДПИ; Т. 179), преподобного Иосифа Волоцкого («Просветитель» преподобного Иосифа. Казань, 1857, 1882, 1892, 1904 и др.; М., 1993п); преподобного Максима Грека (Казань, 1859–1862. 3 т.; в пер. на рус. яз. Сергиев Посад, 1910, 1996р). Был опубликован ряд памятников, связанных с ересью «жидовствующих» (Псалтирь жидовствующих в переводе Феодора еврея Подгот. М. Н. Сперанского. М., 1907; О ереси жидовствующих: Новые материалы, собранные С. А. Белокуровым, С. О. Долговым, И. Е. Евсеевым и М. Н. Сперанским. М., 1902). Статейные списки, грамоты и другие документы, относящиеся к учреждению патриаршества в России, вошли в исследования П. Николаевского (Учреждение патриаршества в России. СПб., 1880) и А.Я. Шпакова (Государство и в их взаимных отношениях в Московском государстве: Царствование Феодора Иоанновича. Учреждение патриаршества в России. Одесса, 1912). Новое издание статейных списков было осуществлено в 1988 г. (Посольская книга по связям России с Грецией, православными иерархами и монастырями 1588–1594 Подгот. текста М. П. Лукичева и Н. М. Рогожина. М., 1988).

Материалы, связанные с конфликтом между патриархом Никоном и Алексеем Михайловичем и судом над патриархом, сочинения патриарха Никона были опубликованы Н. Субботиным и Н. Гиббенетом, У. Палмером, однако не в полном объеме. Полемика со старообрядцами, будучи важным направлением миссионерской деятельности Русской Церкви в XIX в., обусловила собирание и публикацию памятников, связанных с расколом. Была издана работа профессора Московской духовной академии Н.И. Субботина «Материалы для истории раскола за первое время его существования» (М., 1875–1895. 9 т.), представляющая собой исключительную ценность благодаря собранным в ней документам, среди которых – сочинения расколоучителей, деяния Собора 1666–1667 гг. и множество других материалов. В процессе подготовки к публикации памятников древнерусской книжности, проведенной в XIX в., была выработана методология конкретно-исторического анализа, основанного на историко-филологическом исследовании документов и стремящегося учесть все стороны исторического явления (см., например: Шахматов А.А. Киево-Печерский Патерик и житие Антония. М., 1898; Разыскания о древнейших русских летописных сводах. М., 1908, и др.).

В XX в. археографическо-издательская деятельность активно продолжалась. В 1931 г. сектор древнерусской литературы Института русской литературы АН СССР (Пушкинский дом) начал издавать Труды (ТОДРЛ), включавшие как исследования, так и публикации памятников древнерусской книжности (указатели статей ТОДРЛ содержатся в юбилейных томах – 10, 20, 30, 40, 50-м). Итоги работы сектора подводит «Словарь книжников и книжности Древней Руси», издаваемый с 1987 г. (вышло 6 томов) и являющийся важным справочником не только по древнерусской книжности, но и по русской истории. В 70–80-х гг. ХХ в. под редакцией академика Д.С. Лихачева была издана 12-томная антология «Памятники литературы Древней Руси» (в настоящее время начато расширенное 20-томное издание – «Библиотека литературы Древней Руси» (вышло 7 томов).

В 50-х гг. ХХ в. была возобновлена работа по описанию рукописных собраний. Появились библиографические указатели (Справочник-указатель печатных описаний славяно-русских рукописей Сост. Н. Ф. Бельчиков, Ю. К. Бегунов, Н. П. Рождественский. М.; Л., 1963), а также описания отдельных хранилищ БАН (1976), РГАДА (1988), РГБ (Рукописные собрания Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина: Указатель. М., 1983–1996. Т. 1. Вып. 1–3). В 1960 г. началась работа над «Сводным каталогом славяно-русских рукописных книг, хранящихся в СССР» (М., 1984).

Были изданы (с критическим анализом) поучения святителя Кирилла (Еремин И.П. Литературное наследие Кирилла Туровского // ТОДРЛ. 1955–1959. Т. 11–13, 15; Из «Притч» и «Слов» Кирилла Туровского Подгот. текста В. В. Колесова // ПЛДР. XII век. 1980. С. 290–323, 660–669); древнейший русский церковно-учительный и житийный «Успенский сборник» (М., 1971); сочинения митрополита Илариона (Молдован А.М. «Слово о Законе и Благодати» Илариона. Киев, 1984); вышло комментированное издание архива Русской митрополии XIV – нач. XVI в. (РФА XIV – первой трети XVI века Подгот. текста А. И. Плигузова, Г. В. Семенченко, Л. Ф. Кузьминой; ИРИ РАН. М., 1986–1992. 5 т.) и т. д. Была продолжена публикация сочинений преподобного Нила Сорского (Прохоров Г.М. Послания Нила Сорского // ТОДРЛ. 1974. Т. 29. С. 125–143), преподобного Иосифа Волоцкого (Зимин А.А. Послания Иосифа Волоцкого. М.; Л., 1959) и др. Новый ряд проповедей и документов, относящихся к XVII в., опубликован в сборнике «Памятники общественно-политической мысли в России: Киев, XVII в.» Публ. А. П. Богданова (М., 1983).

В XX в. усилился интерес к истории раскола. Активную работу по собиранию рукописей и старопечатных книг, сохранившихся в старообрядческой среде, ведут археографические центры МГУ (Поздеева Н.В., Кашкарова И.Д., Леренман М.М. Каталог книг кириллической печати XV-XVII вв. Научной библиотеки Московского университета. М., 1980), Пушкинского дома (Древлехранилище Пушкинского дома. Л., 1978; Древлехранилище Пушкинского дома: Материалы и исследования. Л., 1990). Сотрудниками Сибирского отделения АН СССР под руководством Н. Н. Покровского найдены новые материалы о старообрядцах в Сибири, опубликованные в ряде работ коллективов авторов: Источники по культуре и классовой борьбе феодального периода: Археография и источниковедение Сибири. Новосибирск, 1982; Древнерусская рукописная книга и ее бытование в Сибири. Новосибирск, 1982; Публицистика и исторические сочинения периода феодализма. Новосибирск, 1989. Материалы по истории Русской Церкви публикуются в издаваемом ИМЛИ сборнике «Герменевтика в древнерусской литературе» (8 вып.).

Исследования по отдельным отраслям и проблемам церковной истории. Из обобщающих сочинений XIX в. по русской агиографии следует назвать труд архиепископа Филарета (Гумилевского) «Русские святые, чтимые всею Церковию или местно: Опыт описаний их» (Чернигов, 1861–1865. 12 кн.) и исследование архиепископа Димитрия (Самбикина) «Месяцеслов святых, всею Русскою Церковию или местно чтимых, и указатель празднеств в честь икон Божией Матери и святых угодников Божиих в нашем Отечестве» (1878–1883; 2-е изд. Вып. 1–4: Сентябрь-Декабрь. Каменец-Подольск, 1892–1895; Вып. 5–12: Январь-Август. Тверь, 1897–1902). В рамках работы над приложениями к новому изданию «Истории Русской Церкви» в 90-х гг. ХХ в. игуменом Андроником (Трубачевым) был осуществлен опыт создания полного хронологического списка русских святых и подвижников благочестия.

В XIX в. жития русских святых стали предметом изучения светских ученых. Начало было положено В.О. Ключевским, который в монографии «Древнерусские жития святых как исторический источник» (М., 1871, 1988р) впервые дал обзор редакций ряда житий. Эта работа была продолжена Н.П. Барсуковым (Источники русской агиографии. СПб., 1882. Leipzig, 1970р). Е.Е. Голубинский издал специальное исследование, посвященное канонизации русских святых, – «Историю канонизации святых в Русской Церкви» (М., 1903, 1998р).

В XX столетии вышли в свет обобщающие сочинения по русской агиографии (Мансуров С. Очерки по истории Церкви. М., 1994; Федотов Г. Святые Древней Руси. Париж, 1931; М., 1989п, и др.). Ряд работ был посвящен изучению некоторых частных проблем. В 1993 г. было предпринято научно-критическое издание цикла житийных памятников о святых благоверных князьях Борисе и Глебе (Monumenti litterari su Boris e Gleb ­­ Литературные памятники о Борисе и Глебе Comp. G. Revelli. Genova, 1993). Интерес к преподобному Нилу Сорскому вызвало специальное исследование А.С. Архангельского (Нил Сорский и Вассиан Патрикеев: Их литературные труды и идеи в Древней Руси. СПб., 1882. Ч. 1: Преподобный Нил Сорский) и научное издание его трудов М.С. Боровковой-Майковой. Немецкая исследовательница Ф. фон Лилиенфельд опубликовала ряд работ, посвященных творчеству преподобного Нила Сорского (Lilienfeld F. v. Nil Sorsky und seine Schriften: Die Krise der Tradition im Russland Ivans III. B., 1963).

С XVI в. неослабевающий интерес вызывает творчество преподобного Максима Грека. И. Денисов открыл новые факты его биографии (Denissoff E. Maxim le Grec et l’Occiden: Contribution a l’histoire de la penseґe religieuse et philosophique de Michel Trivolis. Paris; Louvain, 1943), а в 1971 г. был опубликован новый список судного дела преподобного Максима (Покровский Н.Н. Судные списки Максима Грека и Исака Собаки. М., 1971). Источниковедческая разработка и публикации новых текстов были сделаны в работах А.И. Иванова (Литературное наследие Максима Грека. Л., 1969), Н.В. Синицыной (Максим Грек в России. М., 1977 и др.), Д.М. Буланина (Переводы и послания Максима Грека. Л., 1984) и др.

В конце XIX в. была начата разработка проблемы взаимоотношений Церкви и государства. Среди наиболее значительных исследований выделяются труды М. Дьяконова (Власть московских государей: Очерки из истории политических идей Древней Руси до конца XVI в. СПб., 1889), В. Саввы (Московские цари и византийские василевсы: К вопросу о влиянии Византии на образование идеи царской власти московских государей. Харьков, 1901), А.Я. Шпакова (Государство и в их взаимных отношениях в Московском государстве от Флорентийской унии до учреждения патриаршества: Княжение Василия Васильевича Темного. Киев, 1904. Ч. 1), М.Д. Приселкова (Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси X-XII вв. СПб., 1913), В. Вальденберга (Древнерусские учения о пределах царской власти: Очерки русской политической литературы от Владимира Святого до конца XVII века. Пг., 1916). Тема церковно-государственных отношений в Древней Руси разработана в монографии немецкого историка Л.К. Гётца (Goetz L.K. Staat und Kirche in Altrussland: Kiever Periode, 988–1240. B., 1908). Позднее она получила новое освещение в книгах исследователей 2-й половины XX в.: А. Поппе (Poppe A. Panґstwo i Kosґciol na Rusi w XI wieku. Warsz., 1968), А.С. Хорошева (Церковь в социально-политической системе Новгородской феодальной республики. М., 1981), Я.Н. Щапова (Государство и Церковь Древней Руси X-XIII вв. М., 1989), И.С. Чичурова (Политическая идеология Средневековья: Византия и Русь. М., 1990), Б.Н. Флори (Отношения государства и Церкви у восточных и западных славян. М., 1992), Н.С. Борисова(Соответствующие разделы кн.: «Политика московских князей. Конец XIII – первая половина XIV в. М., 1999).

В конце XIX в. появились первые работы по истории русского богослужения и устава, выполненные на высоком научном уровне. Русский богослужебный устав рассматривался в контексте истории православного богослужения. Работы И.Д. Мансветова (Митрополит Киприан в его литургической деятельности: Истор.-литург. исслед. М., 1882; Церковный устав (Типик): Его образование и судьбы в Греческой и Русской Церкви. М., 1885); Н.М. Одинцова (Порядок общественного и частного богослужения в Древней России до XVI в. Церк.-истор. исслед. СПб., 1881), М.Н. Скабаллановича (Толковый Типикон. Киев, 1910–1913; М., 1995р), А.П. Голубцова (Соборные Чиновники и особенности службы по ним. М., 1907) и А.А. Дмитриевского (Богослужение в Русской Церкви в XVI в.: Истор.-археол. исслед. Казань, 1884) открыли новую страницу в истории богослужения Русской Церкви. Свойственный 1-й половине XIX в. пренебрежительный взгляд на богослужебные вопросы сменился пристальным вниманием к ним со стороны русской школы литургистов, показавшей связи между древним православным богослужением и богослужением Русской Церкви Х-XVII вв. и наметившей основные этапы развития Устава Русской Церкви.

Одной из наиболее активно развивавшихся ветвей дореволюционной церковной историографии была история канонического права на Руси. После открытия Н.М. Карамзиным и К.Ф. Калайдовичем в 10–20-х гг. XIX в. первых древних списков – Синодального и Рязанского – Кормчей книги она стала предметом кропотливых исследований Г.А. Розенкампфа (Обозрение Кормчей книги в ее историческом виде. М., 1829), Н.В. Калачова (О значении Кормчей в системе древнего русского права // ЧОИДР. 1847. Кн. 3), А.С. Павлова (Первоначальный славяно-русский Номоканон. Казань, 1869), И.И. Срезневского (Обозрение древних русских списков Кормчей книги. СПб., 1897). Эта работа увенчалась выходом 1-го тома критического издания «Древнеславянской Кормчей XIV титулов» В.Н. Бенешевича (1906). А.С. Павловым (1880) и В.Н. Бенешевичем(1914) были подготовлены собрания источников по истории древнерусского канонического права.

Русские канонические памятники проанализированы в общих курсах истории церковного права А.С. Павлова, Н.С. Суворова, И.С. Бердникова. Особое место в этом ряду занимают труды профессора МДА С. Смирнова о духовничестве и покаянной дисциплине в Древней Руси (Древнерусский духовник. М., 1913, 1993р; Материалы для истории древнерусской покаянной дисциплины. М., 1912), которые явились естественным продолжением работы ученого в области истории духовничества и старчества в период Вселенских Соборов (Духовный отец в Древней Восточной Церкви. Сергиев Посад, 1906). Исследования церковного права, прекратившиеся в 20-х гг. ХХ в. после работ В.Н. Бенешевича (Памятники древнерусского канонического права. Пг., 1920) и С.В. Юшкова (Исследования по истории русского права. Новоузенск, 1925» Саратовское об-во истории, археологии и этнографии. Вып.1), были возобновлены в 60–70-х гг. в трудах Я.Н. Щапова (Княжеские уставы и в Древней Руси XI-XIV вв. М., 1972, 1976; Византийское и южнославянское правовое наследие на Руси в XI-XIII вв. М., 1978). Свидетельством зрелости отечественной науки в этой области стало издание 2-го тома «Древнеславянской Кормчей» (София, 1987), осуществленное Я. Н. Щаповым, Ю. К. Бегуновым и И. С. Чичуровым (в свое время оно не было завершено В. Н. Бенешевичем). Традиция издания древнерусских канонических текстов была продолжена в 90-х гг. первой публикацией Пандектов Никона Черногорца в древнерусском переводе (Максимович К.А. Пандекты Никона Черногорца в древнерусском переводе XII в.: Юридические тексты. М., 1998).

Разбор текстов, в которых разработана тема Москвы – Третьего Рима, и публикация посланий Филофея, Симеона Суздальца и др. содержатся в работе В. Малинина «Старец Елеазарова монастыря Филофей и его послания» (Киев, 1901). Эта тема привлекала внимание и западных ученых: В.К. Медлина (Medlin W.K. Moscow and East Romë A political study of the relations of Church and State in Muscovite Russia. Gen., 1952), К. Шедера (Schaeder H. Moskau – das dritte Romë St. z. Geschichte d. politischen Theorien in d. slavischen Welt. Darmstadt, 1957) и стала одним из направлений работы международного семинара «От Рима к Третьему Риму» (Roma, Costantinopoli, Moscä Atti del Seminario intern. di studi storici «Da Roma alla terza Roma». R., 1981). Новая источниковедческая разработка этой тематики с привлечением неопубликованных текстов была сделана Н.В. Синицыной (Третий Рим: Истоки и эволюция русской средневековой концепции. М., 1998.).

Деятельность преподобного Иосифа Волоцкого и его роль в уничтожении ереси «жидовствующих» в XIX в. неоднократно привлекала к себе внимание историков, что отразилось в работах И. Хрущова (Исследование о сочинениях Иосифа Санина. СПб., 1868), Н.А. Булгакова (Преподобный Иосиф Волоцкий. СПб., 1865), О. Миллера (Вопрос о направлении Иосифа Волоколамского // ЖМНП. 1882. № 4). Крайне тенденциозны посвященные этой теме сочинения автора XX в. Я.С. Лурье (Идеологическая борьба в русской публицистике конца XV – начала XVI в. М.; Л., 1960 и другие работы).

В ряде исследований рассмотрены церковные Соборы XVI-XVII вв. Особенно много работ посвящено Стоглаву. О Стоглавом Соборе писали И.В. Беляев (Материалы для истории Русской Церкви: О Стоглаве (против раскольников) // ЧОЛДП. 1878. № 7, 9, 11, 12), И.Н. Жданов (Материалы для истории Стоглавого собора // Соч. М., 1904. Т. 1), Н.И. Лебедев (Стоглавый собор 1551 г.: Опыт изложения его внутренней истории. М., 1892). Наиболее глубокий источниковедческий анализ Стоглава дан в книге Д.Ф. Стефановича «О Стоглаве: Его происхождение, редакции, состав» (СПб., 1909). Новый источниковедческий материал содержит монография Е.Б. Емченко «Стоглав: происхождение и рукописная традиция XVI-XVII вв.» (М., 1995). Соборам XVII в. посвящены исследования Н. Виноградова (Церковный Собор в Москве 1682. Смоленск, 1899), Г.О. Воробьева (О Московском Соборе 1681–1682 гг. СПб., 1885), сборник документов «Восстание 1682 г. в Москве» (М., 1976).

Изучению биографий митрополитов, патриархов и выдающихся церковных деятелей посвящены исследования В. Жмакина (Митрополит Даниил и его сочинения. М., 1881), К. Заусцинского (Макарий, митрополит всея России. М., 1881), архимандрита Макария (Веретенникова) (Святитель Макарий, митрополит Московский и всея Руси и его время. М., 1997), Д. Дмитриева (Святейший Иов, первый Патриарх на Руси. М., 1907), С. Кедрова (Жизнеописание св. Гермогена, Патриарха Московского и всея России. М., 1912), В. Соколова (Святейший Патриарх Гермоген. М., 1912; Святитель Ермоген: Сб. материалов. М., 1997), А.А. Воронова (Патриарх Филарет. СПб., 1897), И.А. Шляпкина (Святитель Димитрий Ростовский и его время. СПб., 1891), П. Смирнова (Иоаким, Патриарх Московский. М., 1881) и др.

Институты церковного управления исследованы в работах М.И. Горчакова (О земельных владениях Всероссийских митрополитов, Патриархов и Святейшего Синода. СПб., 1871).

Специальные труды посвящены центральному событию конца XVI в. – учреждению патриаршества в России: Николаевский П. Учреждение Патриаршества в России (СПб., 1880), Шпаков А.Я. Государство и в их взаимных отношениях в Московском государстве: Царствование Феодора Иоанновича: Учреждение патриаршества в России (Одесса, 1912). Следует заметить, что в дореволюционных работах на эту тему сильно стремление оправдать отмену императором Петром I патриаршества. Эта идея была преодолена в XX в. В 1988 г. вышел сборник статей, посвященный учреждению патриаршества в России (400-летие учреждения Патриаршества в России // От Рима к Третьему Риму: Спец. вып. Roma, 1989). Библиография по этому вопросу подробно представлена в работе Б.А. Успенского (Царь и Патриарх: Харизма власти в России: Византийская модель и ее русское переосмысление. М., 1998).

Конфликт между патриархом Никоном и Алексеем Михайловичем и суд над патриархом также стали предметом многочисленных публикаций: Субботин Н. Дело Патриарха Никона. М., 1862; Palmer W. The Patriarch and the Tzar. London, 1871–1876. Vol. 1–7; Гиббенет Н. Историческое исследование дела Патриарха Никона. СПб., 1882–1884. 2 т. Попытка нового анализа конфликта между патриархом и царем сделана в работе профессора Варшавского университета М.В. Зызыкина: Патриарх Никон: Его государственные и канонические идеи (Варшава, 1931–1939. М., 1995р).

«Книжная справа» и создание духовных учебных заведений рассмотрены в работах С.А. Белокурова (Сильвестр Медведев об исправлении богослужебных книг при патриархах Никоне и Иоакиме. СПб., 1885; Арсений Суханов. М., 1891. Т. 1), П.Ф. Никольского (Московский печатный двор при Патриархе Никоне // Христианское чтение. 1890–1891), И.Д. Мансветова (История справы XVII в. М., 1884), С.Ф. Платонова (Москва и Запад в XVI-XVII вв. Л., 1925; М., 1999п), М.Н. Сменцовского (Братья Лихуды: Опыт исследования по истории церковного просвещения и церковной жизни конца XVII и начала XVIII в. СПб., 1893), А.А. Покровского (Печатный московский двор в первой половине XVII в. М., 1913) и др. Изучение книгопечатания в Москве стало предметом многочисленных исследований в советский период. Изданы каталоги книг кирилловской печати (Зернова А.С. Книги кирилловской печати, изданные в Москве в XVI-XVII вв.: Сводный каталог. М., 1958). Языковой аспект «книжной справы» при патриархе Никоне подробно проанализирован в книге: Успенский Б.А. История русского литературного языка (XI-XVII вв.) (Будапешт, 1988).

Важнейшее событие XVII в.– раскол старообрядчества – долгое время не выделялся как самостоятельное явление, и изложение событий раскола относилось в разделы «Борьба с ересями и расколами». Тенденциозность подхода исследователей была обусловлена стоявшими перед ними полемическими задачами, и это зачастую приводило к искажению исторических фактов. Однако даже и внутри этой тенденции были научные достижения, в основном благодаря историческим работам профессора МДА Н.И. Субботина (Летопись происходивших в расколе событий. М., 1871; История так называемого австрийского, или белокриницкого, священства. М., 1874–1898. 2 т.) и некоторым другим. Указатель литературы о расколе, в том числе и периодики, составленный Ф.К. Сахаровым, включает около 7 тыс. работ (Литература истории и обличения русского раскола: Сист. указ. книг, брошюр и статей о расколе, находящихся в духовных и светских периодических изданиях. Тамбов, 1887–1900. 3 вып.). Пересмотр позиции и отказ от тенденциозности в освещении вопросов раскола содержатся в работах профессора МДА Н.Ф. Каптерева, из которых наиболее важны «Патриарх Никон и его противники в деле исправления церковных обрядов» (Сергиев Посад, 1913) и «Характер отношения России к православному Востоку в XVI и XVII столетиях» (Сергиев Посад, 1914). Основной труд Н.Ф. Каптерева «Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович» появился лишь после издания манифеста 1905 г. о веротерпимости (Сергиев Посад, 1909–1912; М., 1996п). Работа Н.Ф. Каптерева и П.С. Смирнова «История русского раскола старообрядчества» (Рязань, 1893; СПб., 1895 (2-е изд.) способствовала изменению отношения русского духовенства к старообрядцам, проявившемуся в документах Поместного Собора 1917–1918 гг. В советский период появилось множество работ, посвященных отдельным писателям-старообрядцам (см.: Грекулов Е.Ф. Библиографический указатель литературы по исследованию православия, старообрядчества и сектантства в советской исторической науке за 1922–1972 годы. М., 1974; около 2500 наименований); были найдены и опубликованы неизвестные ранее старообрядческие сочинения, однако обобщающих работ по истории раскола не появилось. В 1969 г. С.А. Зеньковский в эмиграции написал научно-популярную книгу «Русское старообрядчество» (М., 1995п), в которой, однако, не смог охватить полученные исследователями новые материалы.

Подготовка Поместного Собора в начале XX в. способствовала появлению нового направления в русской историографии – изучения русского прихода (Богословский М.М. Церковный приход на Русском Севере в XVII в. // Богословский вестник. 1910. № 5, 6; Смирнов С.И. Древнерусский духовник: Исследования по истории церковного быта. М., 1913; Маркевич Г. Выборное начало в духовенстве в Древнерусской, преимущественно Юго-Западной, Церкви до реформы Петра I // ТКДА. 1871. № 8. С. 225–233; № 9. С. 484–550).

Научно недобросовестная атеистическая литература советского периода не включена в данный обзор. Необходимо отметить также, что в некоторых серьезных работах светских ученых последних десятилетий внешней стороне жизни Церкви (землевладение, участие Церкви в государственной жизни, вопросы внешней политики и т. д.) придается преувеличенное значение, а внутренняя, собственно церковная жизнь практически не освещается, что приводит к искажению исторической правды. Кроме того, в отсутствие возможности конкретно-исторических исследований важное значение стали приобретать работы так называемого культурологического направления, в которых авторы пытаются решать конкретные церковно-исторические проблемы на уровне отвлеченных идей, например протопресвитер И. (Византия и Московская Русь: Очерк по истории церковных и культурных связей в XIV в. Париж, 1990) и его последователи.

В историографии Церкви Древней Руси, особенно после второй мировой войны, возрос удельный вес работ зарубежных авторов, среди которых выделяются труды немецкого исследователя Л. Мюллера и варшавского историка А. Поппе. Именно их усилиями, направленными на продолжение исследований В. Лорана (Laurent V. Aux origines de l’Еґglise russë L’еґtablissement de la hиеґrarchie byzantine // Еґcho de l’Orient. 1939. T. 38. P. 279–295) и Э. Хонигманна (Honigmann E. Studies in Slavic Church History. Ä The Foundation of the Russian Metropolitan Church according to Greek Sources // Byzantion. 1944–1945. T. 17), в 50–70-х гг. ХХ в. была решена историографически крайне запутанная проблема юридического статуса Русской Церкви в первые десятилетия после Крещения Руси и опровергнута идущая от А.А. Шахматова и М.Д. Приселкова теория о создании Киевской митрополии только в конце 30-х гг. XI в. (Mu..ller L. Zum Problem des hierarchischen Status und der jurisdiktionellen Abha..ndigkeit der russischen Kirche vor 1039. Ko..ln; Braunsfeld, 1959; Poppe A. The Original Status of the Old-Russian Church // Acta Poloniae Historica. 1979. T. 39). Велики заслуги А. Поппе и в выяснении первоначальной епархиальной структуры Русской Церкви (Poppe A. Panґstwo i Kosґcioґl na Rusi w XI wieku. 1968; Поппе А. Русско-византийские церковно-политические отношения в середине XI в. // История СССР. 1970. № 3. С. 108–124; Poppe A. Christianisierung und Kirchenorganisation der Ostslawen in der Zeit vom 10 bis zum 13 Jahrhundert // O..sterreichische Osthefte. Wien, 1988. Jg. 30. S. 457–506). Своеобразным путеводителем по русской церковной литературе домонгольского периода в ее богословском аспекте может служить книга немецкого историка и богослова Г. Подскальского (рус. пер.: и богословская литература Киевской Руси (988–1237 гг.). СПб., 1996).

По ряду проблем церковной истории были опубликованы ценные источники. Так, в Риме папским Восточным институтом в ходе издания актов Флорентийского Собора (Concilium Florentinum: Documenta et scriptores) были опубликованы два тома документов, относящихся к русской делегации: речи митрополита Исидора на Соборе (Vol. 10. Fasc. 1: Isidori Kioviensis Sermones inter Concilium Florentinum consripti. Romae, 1971) и древнерусские акты и документы Собора (Vol. 11: Acta Slavica Concilii Florentinï Narrationes et Documenta. Romae, 1976). Уровень и размах зарубежных исследований по истории Русской Церкви хорошо демонстрирует большое количество научных сборников, вышедших к тысячелетнему юбилею Крещения Руси (Rausend Jahre Christentum der Taufe der Kiever Rus’ Hrsg. von K. Ch. Felmy e. a. Go..ttingen, 1988; Proceedings of International Congress, commemorating the Millenium Christianity in Rus’-Ucraine Ed. by O. Pritsak, I. Sґevcеґnko with M. Labunka // Harvard Ukrainian Studies. Vol. 1213, 1990; Il battesimo delle terre Russë Bilancio di un millennio A cura di S. Graciotti. Firenze, 1991; Le origini e lo sviluppo della cristianitaґ slavo-bizantina A cura di S. W. Swierkosz-Lenart. Roma, 1992; The Legacy of Saints Kyril and Methodius to Kiev and Moscow Ed. by A.-E. Tachiaos. Thessal., 1992; Millenium Russiae Christianaë Tausend Jahre Christliches Russland, 988–1988. Ko..ln; Weimar; Wien, 1993, и др.).

История Западнорусской митрополии в 1458–1686 гг. привлекала к себе внимание исследователей разной конфессиональной ориентации. Первые работы, которые следует рассматривать скорее как собрания материалов по теме, чем собственно исследования, были написаны униатом Игнатием (Кульчинским) (Kulczynґski I. Specimen Eccelesiae Ruthenicae. Romae, 1733–1734. 2 t.) и православными учеными: епископом Амвросием (Орнатским) и митрополитом Евгением (Болховитиновым) (История русской иерархии. 1807–1816. 6 т.).

Общие курсы истории Русской Церкви, появившиеся в 1-й половине XIX в., не содержали подробного систематического изложения истории Западнорусской митрополии. Курс истории, подготовленный в 1812 г. униатом Михаилом Гарасевичем (Harasiewicz M. Annales Ecclesiae Ruthenae. Leopoli, 1862), представлял собой скорее изложение известных автору материалов, расположенных по годам, чем развернутое научное исследование. Перелом наступил с изданием тех разделов «Истории Русской Церкви» митрополита Макария (Булгакова) (т. 9, разделы в 10–12-м т.), в которых рассматривается история Западнорусской митрополии. В этом труде впервые подробно описана церковная жизнь на украинско-белорусских землях, показаны особенности положения Православной Церкви под властью католических правителей, раскрыты причины временного упадка церковной жизни во 2-й половине XVI в. Автор дает яркую характеристику и внутренних конфликтов в православном обществе, которые привели к подчинению большинства православных епископов папе Римскому в результате заключения Брестской унии, и борьбы православного населения против унии, которую ему навязывали. В работе собран богатый материал о начавшемся с конца XVI в. сближении духовенства Западнорусской митрополии с Московским Патриархатом. Из-за преждевременной смерти автора изложение истории Западнорусской митрополии было доведено лишь до конца 50-х гг. XVII в. Имевшийся пробел был восполнен с появлением труда профессора СПбДА И. Чистовича (Очерк истории Западнорусской Церкви. СПб., 1882–1884. 2 т.). Близкий к митрополиту Макарию (Булгакову) по общей концепции, автор во многих конкретных деталях уточнил и дополнил труд своего предшественника.

Униатская историография не создала чего-либо равноценного этим работам. В главном труде по истории Западнорусской митрополии, написанном Перемышльским епископом Ю. Пелешем (Pelesz J. Geschichte der Union der ruthenischen Kirche mit Rom von den a..ltesten Zeiter bis auf die Gegenwart. Wien, 1878–1880. 2 Bde), история Западнорусской митрополии до 1596 г. изложена в основном на основе материалов митрополита Макария (Булгакова).

По систематичности и богатству фактического материала с трудами митрополита Макария (Булгакова) и И. Чистовича можно сопоставить разделы, посвященные истории Западнорусской митрополии в многотомной «Истории Украины – Руси» М.С. Грушевского (Грушевський М.С. Iстория України-Русi. Львiв, 1905. Т. 5–11; Київ, 1936). Светский ученый, видный украинский политик, сторонник независимости Украины М.С. Грушевский существенно расходился с митрополитом Макарием (Булгаковым) в объяснении причин упадка церковной жизни во 2-й половине XVI в. Если митрополит Макарий видел основную причину в разлагающем влиянии инославной власти на православное общество, то Грушевский исходил из представления о консервативности православной культуры, ее неспособности ответить на вызовы времени; однако исследователь определенно симпатизирует православным, описывая их несогласия с властями Речи Посполитой после заключения Брестской унии. Итоговая часть труда митрополита Макария (Булгакова), посвященная борьбе православных против Брестской унии и реформам митрополита Петра (Могилы), получила существенное обогащение в фундаментальных исследованиях П. Жуковича (Сеймовая борьба православного западнорусского дворянства с церковной унией (до 1609 г.). СПб., 1901; Сеймовая борьба православного западнорусского дворянства с церковной унией (с 1609 г.). СПб., 1903–1912. 6 вып.) и С.Т. Голубева (Киевский митрополит Петр (Могила) и его сподвижники: (Опыт исторического исследования.). Київ, 1883–1898. 2 т.).

В польской историографии наиболее крупным исследованием, посвященным истории Западнорусской митрополии, стало исследование К. Ходыницкого (Chodynicki K. Kosґcioґl prawoslawny a Rzeczpospolita Polskä Zarys historyczny, 1370–1632. Warszava, 1934). Хотя на первом плане в работе стоит вопрос о взаимоотношениях Православной Церкви и государственной власти, в ней по существу дана характеристика самых разных сторон жизни Церкви в XV-XVII вв. Стремясь быть объективным, автор не одобряет преследований православных после Брестской унии, вместе с тем он определенно пытается снять с государственной власти ответственность за упадок церковной жизни в середине – 2-й половине XVI в. В дальнейшем таких работ обобщающего характера в польской исторической науке не появлялось.

Существенно расходятся в оценках того, что происходило в XV-XVII вв. на юго-западных русских землях, «Очерки по истории Русской Церкви» А.В. Карташева, в которых получила отражение точка зрения РПЦ, и И. Власовского (Власовський I. Haрис iсторiї Української Православної Церкви. Нью-Йорк, 1955. Т. 1; Київ, 1990), содержащая точку зрения так называемой автокефальной Украинской Церкви. Православная ориентация сочетается в книге И. Власовского с резкими выпадами против «московской» Церкви и ее политики на Украине. Католический взгляд наиболее четко и определенно сформулирован в работе А. Амманна (Аmmann А.М. Abriss der ostslawischen Kirchegeschichte. Wien, 1950). В униатских кругах активно идет работа по созданию обобщающего труда по истории Церкви на Украине, который заменил бы устаревшую работу Ю. Пелеша, но к настоящему времени появился лишь том, посвященный эпохе Киевской Руси. С униатской позицией можно ознакомиться в курсе лекций, прочитанном исследователем и издателем документов А. Великим (Великий А.Г. З лiтопису християнської України. Рим, 1968–1977. 9 т.). О взглядах на историю Западнорусской митрополии современных украинских ученых можно судить по пособию, подготовленному группой исследователей для высших учебных заведений (Ульянiвський В. I., Крижанiвський О.П., Плохiй С. М. Iстория Церкви та релїгiйної думки в Українi. Київ, 1994. 3 кн.).

4. Историография Русской Церкви XVIII – начала ХХ в. (синодальный период)

Источники. Источники по истории РПЦ синодального периода обширны и многообразны. В первую очередь, это богатый законодательный материал, вошедший в Полное собрание законов Российской империи (Собр. 1-е. 1700–1825 гг. Т. 4–45. СПб., 1830; Собр. 2-е. 1825–1881 гг. Т. 1–55. СПб., 1830–1884; Собр. 3-е. 1881–1913 гг. Т. 1–33. СПб.; Пг., 1885–1916; к 1-му и 2-му собраниям имеются хронологический и систематический указатели) и Свод законов Российской империи (СПб., 1832. Т. 1–15); позднее он дополнялся, последнее его издание: Пг., 1916. Указатели к нему: Войт С. Алфавитный указатель к Своду законов Российской империи. Пг., 1914; Нюренберг А.М. Алфавитно-предметный указатель к Своду законов Российской империи. М., 1911. Эти законодательные собрания содержат царские манифесты, именные указы и повеления, определявшие статус РПЦ, ее управление, проведение церковных реформ, правовое положение православного духовенства. На основе их издавались собрания законодательных актов и других официальных распоряжений по Ведомству православного исповедания (Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи. СПб.; Пг., 1885–1916. 33 т.). К указанным законодательным собраниям общего характера примыкают тематические сборники (Собрание постановлений Святейшего Синода 1867–1874 гг. относительно устройства духовных училищ. СПб., 1875; Ивановский Я.И. Обозрение церковных узаконений. СПб., 1883; Барсов Т.В. Сборник действующих и руководственных церковных и церковно-гражданских постановлений по Ведомству православного исповедания. СПб., 1885; Завьялов А. Циркулярные указы Святейшего Правительствующего Синода 1867–1900. СПб., 1901; Руновский Н. Материалы по истории Православной Церкви в царствование императора Николая I. СПб., 1902. Кн. 1–2; Он же. Церковно-гражданское законодательство относительно православного духовенства в царствование императора Александра II. Казань, 1898; Сборник законоположений и распоряжений по духовной цензуре с 1720 по 1870 г. СПб., 1870; Касаткин И. Сборник законоположений о порядке приобретения церквами, монастырями и учреждениями Духовного ведомства недвижимых имуществ и о мерах к охране церковных земель. Н. Новгород, 1904; Климов Н. Постановления по делам православного духовенства и Церкви в царствование императрицы Екатерины II. СПб., 1902).

В материалах официального характера важны годовые «Всеподданнейшие отчеты обер-прокурора Святейшего Синода по Ведомству православного исповедания», содержащие сведения о деятельности Синода, бюджете, духовных учебных заведениях, монастырях, миссионерстве и пр. с приложением подробных статистических данных. Отчетность Святейшего Синода стала публиковаться с 1838 г., сначала в виде извлечений из годовых отчетов (за 1837, 1842, 1846, 1851–1852, 1859, 1865–1878 гг.). С 1891 г. отчеты стали публиковаться полностью (Всеподданнейшие отчеты обер-прокурора Святейшего Синода за 1884–1913 гг. СПб., 1891–1916). К источникам официального характера следует отнести «Стенографические отчеты» Государственной думы и Государственного совета (изданы в 1906–1916), содержащие важные сведения об обсуждении церковных вопросов.

Материалы, связанные с подготовкой Поместного Собора РПЦ, содержатся в следующих изданиях: Отзывы епархиальных архиереев по вопросу о церковной реформе». СПб., 1906. 3 т. и отдельный том «Прибавлений»; Журналы и протоколы заседаний высочайше утвержденного Предсоборного Присутствия. СПб., 1906–1907. 4 т.; Сводки отзывов епархиальных преосвященных по вопросам церковной реформы. СПб., 1906. Существенно дополняют эти официальные материалы, изданные в 1906–1913 гг., работы участников Предсоборного Присутствия: И. Г. Айвазова, Н. П. Аксакова, И. С. Бердникова, Е. Е. Голубинского, В. З. Завитневича, Н. А. Заозерского, А. А. Киреева и Н.Д. Кузнецова (среди них выделяется работа А.А. Киреева: Итоги работы Предсоборного Присутствия). Материалы Предсоборного Присутствия 1906–1907 гг. находятся в архиве Святейшего Синода (РГИА, ф. 796, оп. 445, д. 193–204). Деятельность Предсоборного Совещания 1912 г. отражена в документальном издании: Святейший Правительствующий Синод: Предсоборное Совещание. СПб., 1912–1916. 5 т.

Среди источников по истории Русской Церкви богато представлены дневники и мемуары. Авторы их – церковные иерархи, приходские священники, монашествующие, преподаватели духовных учебных заведений и светские лица, находившиеся на службе по духовному ведомству. В библиографическом указателе «История дореволюционной России в дневниках и воспоминаниях» (6 т., состоящие из 13 частей, по 1–4 части в томе Под рук. П. А. Зайончковского. М., 1976–1989) значится более 1300 их дневников и мемуаров, опубликованных отдельно и в различных периодических изданиях – «Русском архиве», «Русской старине», «Киевской старине», «Историческом вестнике», в общественно-литературных журналах и в «Епархиальных ведомостях». Мемуарная и дневниковая литература содержит много ценных фактов о жизни и быте православного духовенства, о событиях истории РПЦ, характеристики церковных деятелей (Розанов А.И. Записки сельского священника. СПб., 1882; Гиляров-Платонов Н.П. Из пережитого. СПб., 1886. 2 т.; Лавров М.Е. Автобиография сельского священника. Владимир, 1900; Порфирий (Успенский), еп. Книга бытия моего. СПб., 1894–1902. 8 т.; Савва (Тихомиров), архиеп. Хроника моей жизни. Сергиев Посад, 1906–1911. 6 т.; Никанор (Бровкович), архиеп. Записки присутствующего в Святейшем Правительствующем Синоде (1887–1890). М., 1907; [Леонид (Краснопевков), архиеп.] Из записок преосвященного Леонида, архиепископа Ярославского. М., 1907.

Большой интерес представляет эмигрантская (после 1917 г.) мемуаристика русских духовных лиц. Среди них выделяются богатством сведений следующие мемуары: Евлогий (Георгиевский), митр. Путь моей жизни. Париж, 1947; М., 1994п; Шавельский Г.И. Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота. Нью-Йорк, 1954. 2 т. М., 1995п; Жевахов Н.Д. Воспоминания товарища обер-прокурора Святейшего Синода. Мюнхен, 1923. 2 т. М., 1993п; Булгаков С.Н., прот. Автобиографические заметки. Париж, 1947; Орел, 1998п; Вениамин (Федченков), митр. На рубеже двух эпох. М., 1994. Многие дневники и мемуары духовных лиц еще не изданы и хранятся в государственных архивах, рукописных собраниях библиотек и музеев. Среди них наиболее богат сведениями о церковной жизни конца XIX-ХХ в. дневник митрополита Арсения (Стадницкого) (готовится к изданию).

Очень важным, но почти не использованным до настоящего времени источником для изучения синодального периода являются церковно-приходские летописи, ведение которых стало обязательным во всех приходских церквах после указа Святейшего Синода от 12.10.1866. В летописи вносились сведения об истории храма, о священно- и церковнослужителях, о приходе и прихожанах, события из истории прихода и края. Этот вид источников еще недостаточно изучен и только начинает использоваться историками.

Исследования. Первым трудом, специально посвященным синодальному периоду, явилось исследование архиепископа Филарета (Гумилевского) «О синодальном управлении в 1721–1825 гг.» (СПб., 1848), (впоследствии вошедшее в 5-й том его «Истории Русской Церкви», выдержавшей 6 изданий, последнее: М., 1884). Этот труд, основанный на большом документальном материале, в значительной части архивном, отличается основательностью изложения и объективностью оценок. Во 2-й половине XIX в. появились многочисленные «учебные руководства» по истории РПЦ, освещавшие и ее синодальный период, а также специальные исследования некоторых его хронологических этапов и отдельных проблем. Перу автора «Руководства по русской истории» П.В. Знаменского принадлежит ряд монографических исследований по специальным вопросам истории синодального периода РПЦ: Чтения из истории Русской Церкви за время царствования Екатерины II // ПС. 1875. № 2–4, 9; Чтения из истории Русской Церкви за время царствования императора Александра I. Казань, 1885; Приходское духовенство со времени реформы Петра Великого. Казань, 1873 (за этот труд автор был удостоен ученой степени доктора богословия); Основные начала духовно-учебной реформы в царствование императора Александра I. Казань, 1878; Духовные школы в России до реформы 1808 года. Казань, 1881; История Казанской духовной академии за первый (дореформенный) период ее существования (1842–1870). Казань, 1891–1892. 3 т.; Богословская полемика 60-х годов: Об отношении Православия к современной жизни. Казань, 1909.

Среди обобщающих трудов, вышедших в начале XX в., выделяются следующие монографии: Рункевич С.Г. История Русской Церкви под управлением Святейшего Синода. Т. 1: Учреждение и первоначальное устройство Святейшего Правительствующего Синода, 1721–1725. СПб., 1900; Русская в XIX в. СПб., 1901; Верховский П.В. Очерки по истории Русской Церкви в XVIII и XX столетиях. Варшава, 1912. Т. 1; Учреждение Духовной коллегии и «Духовный регламент». Ростов нД, 1916. 2 т. В отличие от официозных трудов С.Г. Рункевича исследования П.В. Верховского отличаются объективностью и большой научной добросовестностью. В настоящее время синодальному периоду в истории Православной Церкви посвящены специальные главы в светских вузовских учебниках (История России XIX – начала XX в. М., 1998; Федоров В.А. История России, 1861–1917. М., 1998).

В конце XIX – начале XX в. появились монографии по различным вопросам синодальной эпохи. Авторами их были преимущественно профессора Московской, Санкт-Петербургской, Киевской и Казанской духовных академий, а также чиновники Святейшего Синода. Отдельные хронологические этапы и события синодального периода Русской Церкви освещены в монографиях: Титов Ф.И. Император Александр III и Православная в его время. Киев, 1901; Папков А.А. Церковно-общественные вопросы в эпоху царя-освободителя, 1855–1870. СПб., 1902; Он же. Начало возрождения церковно-приходской жизни в эпоху царя-освободителя, 1855–1870. СПб., 1902; Айвазов И. Церковные вопросы в царствование императора Александра III. М., 1914; Пыпин А.Н. Религиозные движения при Александре I. Пг., 1916; Емелях Л.И. Крестьяне и Церковь накануне Октября. Л., 1976; Зырянов П.Р. Православная Церковь в борьбе с революцией 1905–1907 годов. М., 1984; Полунов А.Ю. Под властью обер-прокурора Синода: Православная Церковь в царствование Александра III. М., 1996; Фирсов С.Л. Православная Церковь и Российское государство в конце XIX – начале XX века: Проблема взаимоотношений духовной и светской власти. СПб., 1994; Он же. Православная Церковь и государство в последнее десятилетие самодержавия в России. СПб., 1996; Вишленкова Е.А. Религиозная политика: официальный курс и «общее мнение» России александровской эпохи. Казань, 1997; Она же. Духовная школа в России первой четверти XIX века. Казань, 1998; Римский С.В. Православная Церковь в России в XIX веке. Ростов нД, 1997; Он же. Православная и государство в XIX веке. Ростов н Д, 1988; Он же. Российская в эпоху великих реформ. М., 1999; Кондаков Ю.Э. Духовно-религиозная политика Александра I и православная оппозиция, 1801–1825. СПб., 1998; Байбаков А.В. Православное духовенство русской армии и флота, 2-я половина XIX – начало XX в. М., 1997; Чимаров С.Ю. Русская Православная Церковь и вооруженные силы в России в 1800–1917 гг. М., 1999.

Вопросы управления получили освещение в работах: Благовидов В.А. Обер-прокуроры Святейшего Синода в XVIII – первой половине XIX столетия. Казань, 1899, 1902; Барсов Т.В. Синодальные учреждения прежнего времени. СПб., 1897; Он же. Синодальные учреждения нового времени. СПб., 1899; Иванцов-Платонов А.И. О русском церковном управлении. М., 1898.

Система духовного образования отражена в монографиях: Архангельский Н. Духовное образование и духовная школа в России при Петре Великом. Казань, 1883; Благовидов Ф. Деятельность русского духовенства в отношении к народному образованию в царствование императора Александра II. Казань, 1891; Чистович И.А. Руководящие деятели духовного просвещения в России в первой половине XIX в.: Комиссия духовных училищ. СПб., 1894; Тихомиров Д.И. Об Учебном комитете при Святейшем Синоде. СПб., 1906; Титлинов Б.В. Духовная школа в России в XIX веке. Вильна, 1908. Т. 1; Варшава, 1909. Т. 2; Белявский Ф.Н. О реформе духовной школы. СПб., 1907. Т. 1: Краткий очерк прошлого средней духовной школы; Глубоковский Н.Н. По вопросам духовной школы (средней и высшей) и об Учебном комитете при Святейшем Синоде. СПб., 1907; Любимов С. Воспитание в духовной школе. М., 1906; Богословский М.М. Реформы духовной школы при Александре I. Сергиев Посад, 1917; Дьяконов К. Духовная школа в царствование Николая I. СПб., 1907. Кроме того, монографии и большое число статей выходили в периодических изданиях по истории Санкт-Петербургской, Московской, Казанской и Киевской духовных академий и многих семинарий.

Монастыри и монашество, монастырское хозяйство в синодальный период освещены в работах: Завьялов А.А. Вопрос о церковных имениях при императрице Екатерине II. СПб., 1900; Любинецкий Н.А. Землевладение церквей и монастырей Российской империи. СПб., 1900. 4 ч. Объективный и строго научный характер носят посвященные монастырскому хозяйству монографии: Булыгин И.А. Монастырские крестьяне в первой четверти XVIII в. М., 1977; Комиссаренко А.И. Хозяйство монастырских вотчин и секуляризационная реформа, 20–60-е гг. XVIII в. М., 1985.

Положение униатов в западных губерниях России, воссоединение их в 1839 г. с Русской рассматриваются в исследованиях: Коялович М.О. История воссоединения униатов старых времен. СПб., 1873; Наумович И. Пятидесятилетие (1839–1889) воссоединения с Православной Церковью западнорусских униатов. СПб., 1889; Чистович И.А. Очерки истории Западнорусской Церкви. СПб., 1882–1884. 2 т.; Он же. Пятидесятилетие воссоединения с Русской Православной Церковью западнорусских униатов: Обзор событий воссоединения в царствование императора Николая I. СПб., 1890; Бобровский П.О. Русская греко-униатская Церковь в царствование императора Александра I. СПб., 1889; Киприанович Г.Я. Жизнь Иосифа Семашки, митрополита Литовского и Виленского, и воссоединение западнорусских униатов с Православной Церковью в 1839 г. Вильна, 1897; Он же. Исторический очерк Православия, католичества и унии в Белоруссии и Литве с древнейших времен до настоящего времени. Вильна, 1895.

История РПЦ представлена в трудах ученых русского зарубежья. Из монографических исследований заслуживают внимания: Arsen’ev N.S. The Holy Moscow. London, 1940; Bolshakoff S. The Foreign Missions of the Russian Church. London, 1943; Флоровский Г., прот. Пути русского богословия. Париж, 1937; Вильнюс, 1991р; Bogolepov A. Church Reforms in Russia. N. Y., 1966; Боголепов А.А. От Святейшего Синода к Священному Собору Православной Российской Церкви. Нью-Йорк, 1965; Zernov N. The Russian Religious Renaissance of the XX Century. London, 1963 (рус. пер.: Русское религиозное возрождение ХХ века. Париж, 1912).

Среди работ русского зарубежья особенно выделяются капитальные обобщающие труды И.К. Смолича, охватывающие весь синодальный период РПЦ: Leben und Lehre der Starzen. Wien, 1936; Ko..ln, 1952; Russisches Mo..nchtum: Entstehung, Entwicklung und Wesen, 988–1917. Wu..rzburg, 1953 (изд. на рус. яз. отдельной книгой: М., 1996 и 1999); Geschichte der russischen Kirche, 1700–1917. Leiden, 1964. Bd 1; Wiesbaden, 1991. Bd 2 (изд. на рус. яз.: М., 1996–1997). В качестве приложений в русском издании опубликованы статьи И.К. Смолича «Предсоборное Присутствие 1906 г.: к предыстории Поместного Собора 191718 г.» и «Русская в марте – октябре 1917 г. и Поместный Собор 1917 18 г.». Перечисленные труды явились итогом многолетних исследований автора. Несмотря на то, что ему не были доступны русские архивы, он изучил практически все опубликованные источники и исследовательскую литературу. Достоинство книг И.К. Смолича – многоаспектность анализа синодального периода Церкви, связи церковной истории с социальной и культурной жизнью России того времени.

В последние десятилетия появилось немало работ зарубежных историков, в которых освещается синодальный период РПЦ. Из них заслуживают внимания: Freeze G. L. The Russian Parish Clergy in the 18th Century. Camb. (Mass.), London, 1977; Jdem. The Parish Clergy in 20th Century Russiä Crisis, Reform, Counter-Reform. Princeton, 1983; Curtiss J. Church and State in Russia, 1900–1917. N. Y., 1940; Nichols R. L. Russian Orthodoxy under the Old Regime. Minneapolis, 1978; Cunningham J. A. Vanquished Hopë The Movement for Church Renewal in Russia, 1905–1906. N. Y., 1981 (рус. пер.: С надеждой на Собор. London, 1990).

5. Историография Русской Церкви ХХ в.

Источники. Важнейшее событие церковной истории ХХ в. – Поместный Собор 1917–1918 гг., – представлено в историографии «Деяниями Собора», т.е. отредактированными стенограммами его пленарных заседаний. «Деяния» начали выходить с 1918 г., но в связи с запретом практически всей церковной печати были опубликованы лишь материалы первой и частично второй сессий Собора. В 1994–1996 гг. «Деяния Собора» были переизданы в 6 томах с дополнительным томом, в котором помещены соборные Определения. Документы других церковных Соборов издавались в сборниках: Деяния Совещания глав и представителей автокефальных Православных Церквей в связи с празднованием 500-летия автокефалии Русской Православной Церкви. 8–18 июля 1948 г. М., 1948–1949. 2 т.; Поместный Собор Русской Православной Церкви. 6–9 июня 1988 г.: Материалы. М., 1990. В 1994 и 1997 гг. были изданы краткие материалы Архиерейских Соборов тех же лет. Документы заседаний Священного Синода публикуются в ЖМП и «Информационном бюллетене» ОВЦС.

Одним из главных источников по церковной истории ХХ в. служит церковная периодика, выходившая в 1917–1918 гг.: «Церковные ведомости», «Церковно-общественный вестник», некоторые епархиальные издания, продолжавшие издаваться на территориях, находившихся под контролем белых армий, и конечно ЖМП – с 1931 по 1935 г., а также начиная с 1943 г. до настоящего времени. Определенный интерес для историка представляют обновленческая печать, легально существовавшая в 20-х гг. ХХ в., в частности «Вестник Священного Синода Православных Церквей СССР» (в 20-х гг. вышло 24 номера), и публикации по церковной тематике, помещавшиеся в атеистических советских изданиях: «Безбожник», «Церкви и революции» (20-е гг.) «Наука и религия» (в более поздний период).

Весьма ценным видом источников по истории Церкви являются мемуары церковных деятелей и очевидцев происходивших событий. По насыщенности сведениями следует выделить весьма различающиеся позициями авторов мемуары: Евлогий (Георгиевский), митр., Митрофан (Зноско-Боровский), еп. (Хроника одной жизни. М., 1995), В. Зеньковский, прот. (Пять месяцев у власти. М., 1995); воспоминания: Краснов-Левитин А.Э. (Воспоминания: Рук Твоих жар.: В поисках невидимого Града. Тель-Авив, 1979. 2 т.). Документы по церковной истории, преимущественно 20–40-х гг. ХХ в., начали активно публиковаться в 90-х гг. Архив М.Е. Губонина, изданный в книге «Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917–1943» (М., 1994), является особенно ценным собранием документов по истории Русской Церкви эпохи гонений. Ряд документов опубликован в изданиях: Русская Православная Церковь в советское время (1917–1991): Материалы и документы по истории отношений между государством и Сост. Г. Штриккер. М., 1995. 2 т.; Русская Православная и коммунистическое государство, 1917–1941 Сост. О. Ю. Васильева. М., 1996; Архивы Кремля: Политбюро и , 1922–1925 « Изд. Н. Н. Покровский, С.Г. Петров. М., 1997–1998. 2 кн.

Исследования. Для исследований по истории Русской Церкви XX в. в течение долгого времени были характерны публицистичность, использование не вполне достоверных материалов или поспешные выводы, основанные на изучении не всех сторон того или иного события. Так, в книге протопресвитера М. Польского «Новые мученики российские» (Джорданвилль, 1949–1957. М., 1994р. 2 вып.) собран документальный материал, основанный главным образом на устных свидетельствах очевидцев расправ над архипастырями, пастырями и мирянами Русской Церкви. Ввиду того что автору были недоступны архивы карательных органов, в составленных им биографиях архиереев содержится масса неточных сведений. Труд протопресвитера М.М. Польского полемически заострен против Патриархии, особенно против патриарха Сергия. В 70-х гг. ХХ в. большой резонанс получила опубликованная за рубежом книга Л. Регельсона «Трагедия Русской Церкви» (Париж, 1977; М., 1996р). Ее относительная ценность заключается в том, что в ней помещены документы (в основном в виде фрагментов) из архива М.Е. Губонина и некоторых других архивов. Каноническая правота Московской Патриархии в ее сложных отношениях с отделившимися от нее церковными группировками в России и в диаспоре убедительно продемонстрирована в брошюрах И. Стратонова «Происхождение современного устройства Русской Патриаршей Церкви» и «Русская церковная смута», впервые опубликованных в начале 30-х гг. в Париже. В 1983 г. появился на английском языке, в 1995 г. – в русском переводе труд Д.В. Поспеловского «Русская Православная в ХХ веке», вызвавший многочисленные упреки своей публицистичностью и необоснованным радикализмом выводов.

Из церковно-исторических трудов, написанных в советскую эпоху в России, выделяется магистерская диссертация архимандрита, впоследствии митрополита Санкт-Петербургского Иоанна (Снычева) «Церковные расколы в Русской Церкви 20–40-х годов ХХ столетия», опубликованная через три десятилетия после ее написания, в 1993 г. В этом труде дана оценка полемике и связанным с нею разделениям в церковной жизни конца 20-х гг. Работа информативно насыщена, но в то же время содержит субъективные оценки и выводы. В год 1000-летия Крещения Руси Московская Патриархия издала очерки «Русская Православная . 1917–1988» (М., 1988. 2 вып.). Материалы трех научно-богословских и церковно-исторических международных конференций, проведенных в Киеве, Москве и Ленинграде в связи с этим же юбилеем, изданы в двух сборниках докладов: «Тысячелетие Крещения Руси» (М., 1988, 1989).

Систематическое изучение истории Русской Церкви в ХХ в. началось только в 90-х гг. благодаря появлению большого числа публикаций документов по истории этого периода. Вышли обобщающие курсы по истории Русской Церкви новейшего периода (Цыпин В., прот. История Русской Православной Церкви. 1917–1990: Учебник для православных духовных семинарий. М., 1994; Он же. История Русской Церкви, 1917–1997. М., 1997) и исследования, посвященные отдельным ее периодам (Гордун С., свящ. Русская Православная при святейших патриархах Сергии и Алексии // Вестн. РХД. 1990. № 158. С. 82–142; Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь и Советское государство в 1943–1964 годах. СПб., 1995; Он же. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве: Государственно-церковные отношения в СССР в 1939–1964 гг. М., 1999). Часть авторов исследовала определенные аспекты церковной истории (Шкаровский М.В. Иосифлянство: Течение в Русской Православной Церкви. СПб., 1999; Петрушко В.И. Автокефалистские расколы на Украине в постсоветский период. 1989–1997. М., 1998; Чумаченко Т.А. Русская Православная Церковь и Советское государство: История взаимоотношений. 1941–1961 гг. Челябинск, 1999; Митрофанов Г., свящ. Православная Церковь в России и эмиграции в 1920-е годы. СПб., 1995, и др.). Среди работ, появившихся в 90-х гг., высокой оценки заслуживает труд иеромонаха Дамаскина (Орловского) «Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской Православной Церкви ХХ столетия: Жизнеописания и материалы к ним» (1992–1999. 3 т.). Автор пользуется обширным документальным материалом, который впервые вводит в научный оборот, а многие исключительно важные факты церковной истории установлены самим исследователем, например время и обстоятельства кончины главы Русской Церкви священномученика митрополита Петра (Полянского). Материалы о новомучениках и исповедниках северо-запада России и Прибалтики опубликованы в сборнике, подготовленном священником А. Голиковым и С.В. Фоминым «Кровью убеленные» (М., 1999).

Среди немногочисленных работ зарубежных историков, посвященных истории Русской Церкви XX столетия, самый солидный труд принадлежит И. Хризостомосу (Chrysostomos I. Kirchengeschichte Ruslands der neuesten Zeit. Mu..nchen; Salzburg, 1963–1968. 3 Bde). Недостаток этого исследования – в его тенденциозности, апологетическом отношении к церковным течениям, оппозиционным по отношению к Патриархии. В этом оно сближается с работами русских эмигрантов карловацкой ориентации. Вполне беспристрастную и объективную позицию в оценке событий русской церковной истории XX в. обнаруживают такие зарубежные авторы, как Г.-Д. Депман (Do..pmann D. Die Russische Orthodoxe Kirche in Geschichte und Gegenwart. B., 1977), И. Кёртис (Curtiss I. The Russian Church and the Soviet State. 1917–1950. Boston, 1953).

Материалы и исследования по новейшей русской церковной истории регулярно публикуются московским издательством «Крутицкое Патриаршее подворье» в серии «Материалы по истории Церкви» (выходят с 1992 г.), а также в периодическом сборнике ИРИ РАН «Церковь в истории России» (с 1998 г.).

Зарубежные центры изучения РПЦ. В Западной Европе после революции 1917 г. начали возникать научные центры по изучению Православия, в том числе и истории Русской Церкви. Наиболее известным и влиятельным продолжает оставаться основанный в 1917 г. папский Восточный институт (Pontificio Istituto Orientale), объединивший вокруг своих исследовательских программ международные католические научные силы. С 1923 г. Восточный институт начал издавать серию Orientalia Christiana, которая, достигнув к 1934 г. 100 томов, была преобразована в два издания: Orientalia Christiana Periodica – научный журнал, выходящий два раза в год, и Orientalia Christiana Analecta – серию монографий, насчитывающую к концу 90-х гг. около 300 томов. В этой серии был опубликован ряд значительных для истории Русской Церкви документов и исследований, в том числе первое издание латинского текста «Исповедания веры» митрополита Петра (Могилы) (Malvy A., Viller M. La Confession Orthodoxe de Pierre Moghila, meґtropolite de Kiev (1633–1646): Text latin inedit. Roma, 1927. (Orientalia christiana; 10), ряд работ по истории русского богословия и т. д. История института и анализ его научной деятельности содержатся в материалах конференции, посвященной 75-летию этого учреждения (Il 75-o anniversario del Pontificio Istituto Orientale. Roma, 1994. Orientalia christiana analecta; 244). С 1925 г. в бенедиктинском монастыре Шевтонь (Chevetogne, Бельгия) действует экуменический центр, издающий журнал «Ireґnikon», публикующий статьи по истории Русской Церкви. В 30-х гг. ХХ в. по инициативе папы Пия XI в бенедиктинском монастыре Нидеральтайх в Баварии была создана так называемая Византийская капелла, активно изучающая и русскую церковную жизнь.

Список сокращений

БАН – Библиотека Академиинаук

БТ – Богословские труды

Вестник РХД – ВестникРусского христианского движения

ГБЛ – Государственнаябиблиотека СССР им. В.И. Ленина (ныне- Российская государственнаябиблиотека: РГБ (Москва)

ЖМНП – Журналминистерства народного просвещения

ЖМП – Журнал МосковскойПатриархии

ИМЛИ – Институт мировойлитературы (Москва)

ИОРЯС – ИзвестияОтделения русского языка исловесности Академии наук

ИРИ РАН – Институт Русскойистории Российской академии наук

ОЛДП – Общество любителейдуховного просвещения

ОР РГБ – Отдел рукописейРоссийской государственнойбиблиотеки

ОР РНБ – Отдел рукописейРоссийской национальной библиотеки

ПДПИ – Памятники древнейписьменности и искусства

ПЛДР – Памятникилитературы Древней Руси

ПС – Православныйсобеседник

ПСТБИ – ПравославныйСвято-Тихоновский богословскийинститут

РВ – Русский вестник

РГАДА (ранее ЦГАДА) -Российский государственный архивдревних актов (ранее Центральныйгосударственный архив древних актов)

РГИА – Российскийгосударственный исторический архив

РИБ – Русскаяисторическая библиотека

РФА – Русский феодальныйархив

ТОДРЛ – Труды Отделадревнерусской литературы

ЧОИДР – Чтения в Обществеистории и древностей Российских приМосковском университете

ЧОЛДП – Чтения в Обществелюбителей духовного просвещения

OCA – Orientalia Christiana analecta

Or Chr. – Orientalia Christiana

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. ПРЕДПОСЫЛКИ ИНАКОМЫСЛИЯ В РОССИИ.

1 Предпосылки раскола Русской Православной Церкви

2 Ересь стригольников

3 Ересь жидовствующих

Глава II. ПАТРИАРХ НИКОНА

1 Второй Патриарх династии Романовых Никон

2 Реформы Патриарха Никона

ГЛАВА III. ПРОТИВНИК ПАТРИАРХА НИКОНА - ПРОТОПОП АВВАКУМ

1 Личность Протопопа Аввакума - лидера церковного раскола

2 Взгляды и идеи Протопопа Аввакума

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

В XVII веке Русская Православная Церковь пережившая Раскол, который был вызван реформами церковных обрядов и исправлениями в богослужебных книгах. Этот Раскол Церкви стал массовым религиозно - общественным движением, который породил свою собственную культуру, идеологию и историческую традицию. В одно и тоже время с Расколом случился острый инцидент духовной и светской власти, который завершился утверждением главенства власти царя над властью патриарха. Атмосфера духовной свободы общества, которая была закреплена законом 1990 года «О свободе вероисповеданий», весьма благотворно повлияла на восстановление старообрядческих традиций.

В сфере идеологии и религиозно-канонической работы может идти речь собственно о становлении исконных направленностей, которые были сформированы в процессе исторического становления староверия. Так, по выводам историков 1960-80-х годов о провале старообрядческой эсхатологии и антихристологии, данные концептуальные нюансы возрождаются непосредственно, как коренные базы старообрядческого миропонимания.

Актуальность исследования. Расколом принято именовать произошедшее во 2-ой половине XVII века отделение церквей от главенствующей Русской Православной Церкви, а так же части верующих, которых со временем стали называть себя старообрядцами или же Раскольниками. Значимость Раскола в русской истории ориентируется тем, что собственно он является видимой отправной точкой духовных противоречий и смут, которые закончились в первых числах XX века погромом русской православной государственности. О отдельных деталях Раскола писали почти все философы и историки. Каждый объяснял его предпосылки и разъяснял результаты по-своему. И в интерпретациях святых отцов не было единства. И именно этим объясняется необходимость нового объяснения такого явления, как Раскол. Непосредственным поводом для Церковного Раскола являлась «книжная справа» это процесс корректировки и редактирования богослужебных книг.

Теоретическая и практическая значимость работы - содержится в том, что собственно определение и обсуждение причин, которые воздействовали в последующем на становление русской истории и русской культуры в период церковного Раскола в XVII веке, должна быть принята на вооружение при исследовании курсов истории России, религиозной философии, ситуации Русской Православной Церкви, не только в университетах, но и в обучении детей средних общеобразовательных учебных заведениях.

Проблемами исследования считается воздействие ереси на русскую культуру XV - XVI веков. И развитие ситуации этого процесса.

Объект исследования. Объектом исследования в данной работе являются предпосылки Раскола Русской Православной Церкви, реформы Патриарха Никона, мировоззрение Протопопа Аввакума.

Предмет исследования. Предметом исследования является появление ереси стригольников и жидовствующих во второй половине XV - начале XVI вв. А так же история церковного Раскола Русской Православной Церкви с XVII века по настоящее время.

Целью работы считается исследование одного из важнейших явлений в истории русской православной Церкви, как ересь. В задачи работы входят исследование появления ереси, становления, остановки и ее воздействия на духовную сферу жизни сообщества 2-ой половины XV - начала XVI вв. Аналогично автором была поставлена задача разобрать действия, которые происходили в духовной сфере общества, называемые «церковным Расколом»; проблему старообрядчества в современном мире как культурно-исторический парадокс. Определить, какое влияние оказал церковный Раскол на дальнейшее развитие Российского государства в целом. Проанализировать деяния Московского Собора 1666-1677 гг. и выявить причины устойчивости старообрядчества, как нетрадиционного религиозного движения.

Задачи работы: Для достижения указанной цели были поставлены следующие задачи:

Описать причины, приведшие к появлению ереси;

Рассмотреть характерные черты церковной реформы Никона;

Изучить последствие церковного Раскола на общественную жизнь.

Проанализировать решения Собора 1666-1667 гг. и его последствия.

Методы исследования. Из числа исторических методов основную роль в моем анализе играют историко-генетический метод и историко-системный, и аналогично метод исторической реконструкции и метод интерпретации. Историко-генетический метод позволяет автору методично обнаружить нрав и видоизменения церковного Раскола в жизни и истории церкви, а так же разглядеть причинно-следственные взаимосвязи и закономерности исторического становления церковного Раскола. Историко-системный разрешает разглядеть данное действо во всей его сплоченности и целостности. Главным способом анализа материала выступает способ исторической реконструкции религиозных воззрений Патриарха Никона и Протопопа Аввакума. Метод интерпретации использован в этой работе при анализе главных источников работыраскол церковь никон ересь

Источники. Источниками данной работы исследования послужили Житие протопопа Аввакума им самим написанное. Под редакцией. Н. К. Гудзия. Так же Деяния Собора 1666 - 1667 гг. (Московского) // ДАИ. Т. V.

Структура работы. Данная работа состоит из следующих элементов: Введение, которое отражает актуальность и проблематику данного исследования; также работа включает III главы. Глава I рассматривает предпосылки Раскола Русской Православной Церкви.и развитию ереси стригольников и жидовствующих. Глава II посвящена второму Патриарху династии Романовых Никону, а также реформам Никона. Глава III посвящена лидеру церковного Раскола Протопопу Аввакуму. Его взглядам и идеям. Работа включает в себя заключение и библиографический список.

ГЛАВА I. ПРЕДПОСЫЛКИ ИНАКОМЫСЛИЯ В РОССИИ

Ереси присутствовали во всех религиозных направлениях в самое разное время. Нужно разобраться, собственно, что означает слово ересь и в чем ее сущность

В начале существования Церкви лжеучения стали сразу появляться в противовес Церкви. Истинно верующие (православные) старались принимать и усвоять Откровение Божие во всей его чистоте, как оно передано в своих древних источниках, а лжеучителя искажали это учение Откровения примесью сторонних учений. Сначала данные отступления от правды касались нескольких рядов христианского учения, которое искажалось примесью воззрений или иудейских, или языческих; а в последующие дни различного вида ересей начали развиваться на фактически христианской основе.

«Ересь (др. - греч. Бсеуйт − «выбор, направление, мнение») − сознательное отклонение от догматов веры, искажающее религиозное учение; выделение из состава церкви новой общины».

В греческом языке термин «ересь» первоначально использовался в значении «выбор, направление, течение». В иудео-эллинистической культуре, на фоне которой зародилось и развивалось христианство, этим термином обозначали «философские или религиозные школы».

В современном словоупотреблении Московского Патриархата термин часто заменяется на «инославие», имеющий примерно тот же смысл, но не отягощённый негативными коннотациями.

Ересь - это не попросту оплошность либо неверное толкование, в которое впадает человек в связи незнания или же неверного вывода. А сознательное искажение Священного Писания, подрыв истин православной веры, неблаготворное их искажение, которое препятствует спасению.

Христианское вероучение искажалось разными другими учениями. Некоторые из ересей были: иудействующие, гностики, монтанисты, антитринитарии и манихейсты.

Иудействующие искажали христианское учение. Они отрицали божество Иисуса Христа, и признавали Его только великим пророком и соблюдали закон Моисея. Гностики или как их еще называли «язычествующие» находились под влиянием язычества. Они признавали два мировых начала − Бога и материю, учили о вечной борьбе между ними, о господствующих между небом и миром низших божествах − зонах и о слепой судьбе. Монтанисты были зараженные гордостью. Монтан и применил к себе пророчество Спасителя о ниспослании Утешителя (Иоанна 15:26, 16:12-13) Монтан заявил, что собственно это как раз он и послан Всевышним для обновления Церкви. Они возникли во II веке. Монтанисты выделялись немаленькой возбужденностью чувств и самопревозношением, рвением будто бы возобновить в Церкви дисциплину и жизнь первых христиан и умерщвлением плоти. Монтанисты только себя считали духовными христианами, а всех других считали душевными и плотскими. Антитринитарии отвергали догмат Святой Троицы и признавали только одного Бога Отца. Они появились во втором веке. По их учению: «этот Бог Отец во Хрите стал человеком, был распят, страдал и умер. Манихейсты хотели заменить христианство и восстановить древнюю языческую Зороастрову религию. Они учили, что существуют самостоятельно два царства: царство света и царство тьмы и что они находятся в постоянной борьбе между собой».

Для защиты своих интересов церковь выработала определенную систему наказаний: Служители церкви во всех странах преследовали еретиков и жестоко расправлялись с ними. Страшным наказанием считалось отлучение от церкви. Отлученный от церкви был вне закона: верующие не имели права оказывать ему помощь и давать приют.

1 Предпосылки раскола Русской Православной Церкви

Православный раскол стал одним из основных событий в русской истории. Раскол XVII века мотивировался трудными временам и того времени и несовершенством взоров. Знаменитая смута, накрывшая тогда уже державу, и стала одной из первопричин церковного раскола. Церковный раскол XVII века воздействовал, как на мировоззрение, так и на культурное отношение народа. Ситуация раскола берёт своё начало с 1666 года, так как в то время беспорядки мотивировались непостоянностью, запретом на внедрением старообрядческой литературой. Все эти события и стали причинами церковного раскола. Русский раскол - важное событие в истории церкви. Раскол православной знаменитая держава. Смутное время не имело возможности не отразиться на может привидеться, что, собственно, первопричины раскола лежат лишь в основе никоновской реформы, но утверждать так нельзя. Выйдя из смутного времени, перед началом ситуации раскола наша родина всё еще переживала бунтарские настроения, что собственно и являлось одной из причин раскола. Были и прочие повлекшие за собой протесты предпосылки раскола: Римская Империя прекратила быть единой, и образовавшаяся политическая обстановка помимо всего прочего повлияла на зарождение православного раскола.

У реформы, которая стала одной из главной причин церковного раскола XVII века, были следующие принципы: они возникли, в частности, из-за запрета старообрядческих книг и введения новых. Так, в последних вместо слова «Исус» начали писать «Иисус. Естественно, данные нововведения не были основным подспорьем для происхождения церковного раскола Никона, но вместе с иными факторами, которые стали провокаторами церковного раскола XVII века; предпосылкой раскола являлась и замена 2-перстного креста 3-перстным. Первопричиной раскола так же стала и смена коленных поклонов на поясные; у ситуации раскола было и иное подспорье: так, крестные ходы стали проводиться в обратном направлении. Данная мелочь совместно с иными подтолкнула к началу православного раскола. Следовательно, посылом к зарождению церковного раскола Никона была не совсем только реформа, да и беспорядки, и политическая обстановка. Ситуация раскола имела серьёзные результаты для жителей нашей планеты. Так например: старообрядцы считали церковную реформу покушением на веру их основателей и праотцов. Они высказывали мнение, что государственная власть и церковное управление оказались во власти антихриста. Старообрядцы уходили на окраины державы, в глухие леса, в другие страны, а при приближении правительственных войск, они склонялись к коллективному самосожжению; Так же немаленький масштаб данному движению дал и социальный мотив, который лежал в его основании, а конкретно возвращение к старине, неповиновение централизации, крепостничества, господства государства над духовным миром людей. Возмущение новыми порядками в стране изъясняло и довольно пестрый состав старообрядцев, сюда входили «низы», боярские верхи и даже священники.

2 Ересь Стригольников

Для начала хотелось бы отметить, основные понятия с которыми мы сталкиваемся, а именно «ересь». «Ересь» - отклонение от основных догматов христианства. В 325 году в городе Никея, недалеко от Константинополя состоялся 1-й Вселенский собор, где был принят основной догмат христианства - вера в Иисуса Христа и Святую Троицу. Отклонение от основного догмата и других догматов - ересь. Как указывал К. Маркс, «борьба против религии есть косвенно борьба против того мира, духовной усладой которого является религия» и что «критика религии есть, следовательно, в зародыше критика той юдоли плача, священным ореолом которой является религия».

Впервые протестующие голоса против феодальной церковной организации стали появляться в конце XIV в. Начавшееся тогда еретическое движение в своей основе было городским, опиралось на молодое русское бюргерство, преимущественно на ремесленную его часть. Начавшись в Пскове, оно перекочевало в Тверь и Новгород, затем в Москву и, несмотрея на все меры, продолжало оставаться там в течение полутора веков, изменяя форму и содержание, но сохраняя тенденцию бороться с феодальной церковью.

В настоящее время не имеется документальных сведений о начале ереси стригольников, как назвала первую русскую ересь церковь. Известно, что это название было дано сообразно с ремеслом ("стригаль сукна" - суконщик) одного из основателей секты. Стригольник Карп (парикмахер) и диакон Никита (расстрига) начали учить, что не надо принимать таинства от духовенства. Кроме того они отрицали иерархию, церковные священнодействия, вселенские соборы, евангельские писания и воскресение мертвых. Учить могут миряне, а каяться надо припадая к земле, без священника. Евхаристию надо понимать в духовном смысле.
Проповедуя это разрушительное учение, они умели лицемерить и казались народу постниками и подвижниками.
К началу XIV века Псков уже был самостоятельным от Новгорода в политическом отношении городом, и стало видно рвение псковичей достигнуть этого же и в церковном отношении. Зависимость выражалась в том, что новгородский епископ имел право собирать пошлины с псковского духовенства и призывать псковских клириков к своему суду. Вскоре возник конфликт между епископом и псковичами, который позже разрешился компромиссом. Новгород ограничил взимание поборов. Однако это устраивало не всех. Тогда и появились стригольники, отвергнувшие существующую законность, которые «оклеветали весь вселенский собор». Основания для этого найти было нетрудно. Первое, самое главное заключалось в том, что патриархи, митрополиты и епископы «духопродавчествуют» - берут мзду за поставление клириков. Против данного новгородские оппоненты не смогли возразить, выгораживаясь лишь тем, собственно таковая оплата присутствует повсеместно и, значит, она не воспрещена взглядами. Сделав таковой вывод, стригольники приняли, собственно в случае если мзда берется повсюду, то ни у кого невозможно сыскать подлинного священства; а так, как истинной иерархии нет, то она и не необходима. Стригольники сыскали в Священном писании, собственно апостол Павел повелел учить и обычному человеку. И вот на место «учителей-пьяниц, которые едят и пьют с пьяницами и взимают с них злато и серебро», еретики поставили сами себя учителями над народом - «творили себя головою будучи ногою, творили себя пастырями будучи овцами», как выражается один из их обличителей. И начались «страшные вещи»: миряне судят священников и казнят их, «возвышают» сами на себя сан священства и совершают крещение. Характерной была позиция, которую еретики заняли по отношению к молитвам за умерших. Уже Карп-стригольник говорил, что «недостоит над умершими пети ни поминати, ни службу творити, ни приноса за мертвыми приносити к церкви». Неясно, на чем это было основано. Возможно, Карп считал неправильным учение о том, что человек может спастись молитвами других, не имея собственных заслуг. Наиболее крайние представители ереси шли еще дальше. Упоминались еретики, которые отрицают «евангельские и апостольские благовести» и общественный культ со всеми его принадлежностями. Это были уже попытки создать новую веру и новый культ; впрочем, столь крайнее движение было очень слабым.

Эти общие черты стригольнической ереси совершенно ясны по своему характеру: перед нами движение, носящее не аскетическо-дуалистический характер, а протестанстко-реформационный. Как лютеранство, так и стригольничество выступают против эксплуатации местной церкви со стороны чужого духовного сеньора, таким образом стригольничество приходит отсюда к отрицанию тех положений, которые являются для клира источником дохода, необходимости профессиональной иерархии, необходимости содержания клира, необходимости молитв за умерших. Таким образом, первым русским проявлением протестантизма следует считать именно стригольников.

Преследования со стороны властей стригольники переносили, явно вдохновляясь образом первых христианских мучеников. Сообщается, что они во время допросов возводили глаза на небо и говорили, что видят Бога - по примеру первомученика диакона Стефана.

«Казнь Карпа и Никиты была скорее расправой толпы. Митрополит Фотий направил четыре послания против ереси, в которых, хоть и призывает к «силовым методам», постоянно подчеркивает, что ни в коем случае нельзя допускать смертную казнь, а лишь заключение, призванное привести еретиков к покаянию.

Как оформленное движение ересь стригольников прекратила свое существование к началу XVI века во время гонений на «жидовствующих». Но уже за много лет до этих событий о стригольниках было практически не слышно».

1.3 Ересь жидовствующих

Многогранное религиозное движение, известное под этим именем, возникло в последней четверти XV века является весьма интересным. По социальной основе это движение было даже шире стригольничества и несравненно более могучим.

«О радикальном характере взглядов новгородских еретиков, свойственном плебейскому направлению средневековых ересей, можно судить по обвинениям их гонителей. Согласно Геннадию, главному борцу с жидовствующими, архиепископу Новгородскому, еретики отрицали божественность Христа и Богоматери, признавали только Ветхий Завет, не верили в чудотворцев, не хотели поклоняться кресту». «Они отрицали видимую церковь, монашество, культ икон и мощей. Это уже была тень реформации, осенившей своим крылом смежную с Западной Европой часть древней Руси».

В лице жидовствующих мы имеем дело со сложным и широким явлением, сыгравшим немаловажную роль в событиях конца 15 - начала 16 века. Возникнув в Новгороде, ересь, по словам Иосифа Волоцкого; «проникла в Москву, ко двору самого князя, заразила самого митрополита Зосиму и перекинулась в заволжские монашеские скиты».

Схария, как пишет Волоцкий, «был … орудием диавола ‒ был … обучен всякому злодейскому изобретению: чародейству и чернокнижию, звездочетству и астрологии. Схария «прельстил сначала попа Дениса и соблазнил его в жидовство; Денис же привел к нему протопопа Алексея, служившего тогда на Михайловской улице, и этот также отступил от непорочной и истинной христианской веры».

Схария и его товарищи учили, что истинный Бог есть един и не имеет ни Сына, ни Святого Духа, Единосущных и сопрестольных Ему, то есть нет Пресвятой Троицы. Истинный Христос, или обетованный Мессия, еще не пришел и когда придет, то наречется Сыном Божиим не по естеству, а по благодати, как Моисей, Давид и другие пророки; Христос же, в Которого веруют христиане, не есть Сын Божий, воплотившийся и истинный Мессия, а есть простой человек, который распят иудеями, умер и истлел во гробе. И потому должно содержать веру иудейскую как истинную, данную Самим Богом, и отвергать веру христианскую как ложную, данную человеком.

«Магия и чернокнижие, астрология и оккультные знания были привлекательной приманкой, как всякая сфера чудесного, после чего люди становились податливы на всякого рода критицизм и рационализм в реформационном духе. Характерной для ереси чертой является соблазн общего вольнодумства; ослепление примитивов новинками рационализма и неведомого дотоле якобы научного знания. Это типичное переживание европейского человека, вырывавшегося из средневековья в жизнерадостный и светлый мир Возрождения. Первый же борец против жидовства, архиепископ Геннадий, обращаясь к собору XIV90 года, предупреждает, что людям, неосведомленным в новой литературе, опасно состязаться с жидовствующими на теоретической почве».

Итак, Собор состоялся. Еретики все-таки достигли того, что соборное осуждение не было радикальным. Геннадий требовал разыскать и осудить всех еретиков. А великий князь приказал окончить дело только о тех новгородских еретиках, которые фигурировали в розыске Геннадия. К ним присоединили еще двух лиц, которых очевидно уже никак нельзя было укрыть: протопоп Денис и чернец Захар. Протопоп Алексей к тому времени уже умер. Таким образом, расследовались дела девяти еретиков: Захара, Дениса, протопопа Гавриила, попов Максима и Василия, дьякона Макара, дьяков Гриди, Васюка и Самухи.

Геннадий приказал посадить еретиков за сорок поприщ до Новгорода на коней, и каждого лицом к хвосту, в одежде, перевернутой передом назад, также надеть на их головы берестовые остроконечные шлемы, точно такие же, в каких изображаются бесы, с мочальными кистями, с венцами из соломы, и сена и с надписью на шлемах: «Се есть сатанино воинство». В таком виде осужденные водимы были по городу, и встречающиеся плевали на них и говорили: «Се враги Божии и хульники христианские». Наконец шлемы на их головах были сожжены».

Так с робким началом становления свободомыслия на Руси было наконец покончено. Одиночек−еретиков вновь продолжали жечь, особенно активно в этом отношении альянс Церкви и государства преуспел во второй половине XVII века, когда ему пришлось иметь дело со старообрядчеством.

Глава II. ПАТРИАРХ НИКОН

2.1 Второй Патриарх династии Романовых Никон

«В мордовском селе Вельдеманово, в последние дни царствования Федора II Годунова, 24 мая 1605 года у молодого крестьянина Мины родился сын Никита. Мальчик был первенцем у болезненной молодой матери по имени Мариамна, которая вскоре после родов умерла. Первые годы своей жизни малютка провел в избе какой-то Аксиньи, взявшей на себя попечение о ребенке по сердоболию. На пятом или на шестом году мальчик вернулся в дом к отцу. Благодаря относительному равнодушию отца и ненависти появившейся в доме мачехи маленький Никита рос в семье тихим неразговорчивым ребенком, безответным перед побоями и перед попреками.

Местный священник уговорил отца позволить мальчику учиться, и рассудительный мордвин согласился воспользоваться услугами батюшки. Никита выучился читать и писать, книжная премудрость увлекала его все дальше и дальше, и он осыпал своего наставника расспросами до такой степени, что загонял его в тупик.

Проследив за успехами сына и решив, что для крестьянина его Никеша достаточно знает, Мина прекратил учение сына. Мальчик остался дома, и снова началась война с упрямой и ограниченной мачехой. Теперь он стал огрызаться и изыскивать способы избавиться от колотушек. Самым простым из них был уход из дома. Никита так и сделал. Он взял у отца немного денег и на двенадцатом году жизни покинул Вельдеманово. По берегу Волги он дошел до Макарьев-Желтоводского монастыря, где братия приняла его охотно, считая мальчика бездомным и бесприютным сиротой.

Пришелец особенно понравился священнику Арсению, который взялся руководить его образованием. На пятый год пребывания в монастыре Никита узнал о том, что его бабушка лежит при смерти, а мачеха умерла - и возвратился домой. Отец встретил его дружелюбно, однако, несмотря на свои нестарые годы, Мина вскоре после возвращения сына стал хворать и затем умер, не достигнув сорока лет. Никита остался наследником всего крестьянского хозяйства отца, который рассчитывал, что сын не откажется от сохи и не бросит земли-кормилицы».

«Уступая увещаниям покойного отца и советам соседей, молодой хозяин женился, чтобы иметь в доме хозяйку. Предание указывает, что его женой сделалась бывшая подруга его детских игр, дочь священника колычевского, Настасья Ивановна. Тесть согласился уступить ему свой приход, чтобы самому жить на покое. Никита Минов был поставлен в священники архиепископом Иосифом и в 1625 году назначен в село Колычево.

Молодой настоятель быстро снискал себе уважение: слава о его неподкупности и беспристрастии разнеслась до Нижнего Новгорода, где о нем услыхали московские купцы. Познакомясь лично, купцы стали убеждать Минова перейти к ним и добились его согласия. Вскоре Никита с семьей покинул своей приход и переселился в Москву. Трудно сказать когда, но со временем Никита стал задумываться, скучать и тяготиться своими обязанностями по приходу. Еще более усилилась его нервность после смерти третьего, и последнего, ребенка. Он так повлиял на свою кроткую жену, что та согласилась отказаться от совместной брачной жизни и принять пострижение. Он сам отвез ее в Алексеевский монастырь, где и оставил новоностриженную монахиню Анфису».

Во время знакомства с Никоном царю Алексею Михайловичу пошел восемнадцатый год. Он был чрезвычайно благочестив, любил читать священные книги, ссылаться на них в разговоре и руководиться ими. Никто не мог превзойти его в соблюдении постов. Каждый день Алексей Михайлович посещал церковь, так как считал большим грехом пропустить обедню. Была у него еще одна своеобразная черта: он был крайне пристрастен к церковной и придворной обрядности.

Алексей Михайлович приказал Никону ездить к нему во дворец каждую пятницу, и беседы архимандрита западали в душу государя. Как близкий к царю человек, Никон приобрел значение и сделался немаловажной особой при дворе.

В 1649 году, ровно через три года, царь назначил Никона Новгородским митрополитом. В этом же году было принято новое Уложение, которое ущемляло права церкви, как имущественные, так и юридические. И это усиление государственного веса над церковными привилегиями, было неугодно всему епископату, но только один Никон готов был противопоставить этому факту не только обиду, но и целое богословие. Он поставил перед собой цель: во что бы то ни стало добиться победы, над светским, боярским, государственным мировоззрением.

Никон на богослужениях отменил многогласие, одновременное чтение и пение в богослужениях. По выходным Никон читал проповеди. Он заимствовал киевское пение, и ввел в богослужение, пение на славянском и русском языке одинаково. Царь был в восторге от такого пения и в своей придворной церкви, он ввёл такое же. Это не нравилось многим. Патриарх Иосиф был недоволен этим. Никон, пользуясь доверием царя, добился право надзора над государственным судом. Он ездил по тюрьмам, беседовал с заключёнными, принимал от них жалобы и передавал царю. Царь поручил Никону право судить духовенство и церковных людей своим судом. По настоянию Никона, в Москву, в Успенский собор были перевезены мощи святителей Иова, Гермогена, а также он уговорил царя перенести мощи Филиппа из Соловок.

Как характеризует Святейшего Патриарха Никона быть может самый глубокий современный исследователь его личности: «Никон явился сгустком самых разносторонних талантов. Он прекрасно разбирался во всех тонкостях зодчества, был знатоком и ценителем иконописи, пения, литургии, прекрасно владел искусством управления Церковью и государством, знал военное дело, был выдающимся организатором, обладал огромными по тому времени познаниями в области священной и гражданской истории, различных областей богословия, занимался медициной, греческим языком, собрал прекрасную библиотеку разных сочинений от Аристотеля и Демосфена до святых отцов и учителей Церкви. При всем том Патриарх был великим подвижником и молитвенником»

Смерть Святейшего Патриарха Никона была встречена всем Православным русским народом с величайшей скорбью и показала огромную любовь народа к нему. Замечательно об этом сказал протоиерее Лев Лебедев: «Православная Россия под колокольные звоны выходила на реки и дороги встречать, славить и оплакивать своего Патриарха. Это было поистине народным признанием, вменявшим ни во что неправедное извержение и осуждение Никона. Не дожидаясь формального восстановления его в патриарших правах, даже не зная, что такое восстановление последует, народ припадал к нему как к святителю-исповеднику и страстотерпцу. Это был поразительный случай, когда напор народной воли взламывал и отбрасывал прочь даже официальное соборное определение! Вот когда в полной мере обнаружилось, что русский народ по-настоящему любит и чтит Патриарха Никона, безгранично верит в его праведность! Как и он безгранично верил в праведность русского народа, засвидетельствовав навечно эту веру созданием Нового Иерусалима - явным указанием на великое кафолическое значение Русской Православной Церкви... Вера народа не бывает тщетной!»

Тело Никона по приказу царя было доставлено и Новый Иерусалим, где митрополит Корнилий совершил 26 августа погребение, поминая Никона патриархом Московским и Всея Руси; царь поцеловал руку покойного. Отпевание состоялось в Успенской церкви, а погребение произошло в церкви Иоанна Предтечи на том месте, где Никон давно уже завешал похоронить себя и собственными руками выкопал могилу.

2 Реформы Патриарха Никона

Патриарх Никон стал вводить в церковь новые обряды, так же иные богослужебные книги и другие новшества без одобрения собора. Это и явилось причиной церковного раскола. Людей последовавших за Никоном, народ стал называть «никонианами», или новообрядцами.

В старину не было типографий, рукописи переписывались. На Руси богослужебные книги писались в монастырях и при епископах особенными мастерами. Это мастерство, та же, как и иконописание, почиталось священным и выполнялось усердно и с благоговением. Для русского народа было иметь книгу это так же, как иметь святыню Малейшая опись в книгах, недосмотр, оплошность являлись немаленькой погрешностью. Вот отчего сохранившиеся до нас множественные древние рукописи различаются чистотой и красою послания, верностью и точностью слова. В старинных рукописях тяжело встретить помарки и зачеркивания. В них было менее описок, нежели в нынешних книжках печаток. Зафиксированные в старых книжках значительные погрешности были устранены уже задолго до Никона, как скоро в Столице начала работать типография. Поправка книг проводилась с немалой осторожностью

Абсолютно по другому происходила корректировка при патриархе Никоне. На соборе в 1654 году было принято решение исправлять богослужебные книги по древним греческим и старинным славянским, на самом ведь деле корректировка производилось по уже новым греческим книгам, напечатанным в иезуитских типографиях Венеции и Парижа. Об этих книгах даже сами греки отзывались как будто они искаженные и погрешительные

Таким образом, деятельность Никона и его единомышленников свелась не к исправлению древних книг, а к их изменению, а точнее говоря, - к порче книг. За исправлением книг последовали и другие церковные нововведения.

«Наиболее важными изменениями и нововведениями были следующие:

Вместо двоеперстного крестного знамения, которое было принято на Руси от греческой православной церкви вместе с христианством и которое является частью святоапостольского предания, было введено троеперстие.

В старых книгах, в согласии с духом славянского языка, всегда писалось и выговаривалось имя Спасителя «Исус», в новых книгах это имя было переделано на грецизированное «Иисус».

В старых книгах установлено во время крещения, венчания и освящения храма делать обхождение по солнцу в знак того, что мы идем за Солнцем-Христом. В новых книгах введено обхождение против солнца.

В старых книгах, в Символе Веры (VIII член), читается: «И в Духа Святаго Господа истиннаго и животворящаго», после же исправлений слово «истиннаго» было исключено.

Вместо «сугубой», т. е. двойной аллилуйи, которую творила русская церковь с древних времен, была введена «трегубая» (тройная) аллилуйя.

Божественную литургию в Древней Руси совершали на семи просфорах, новые «справщики» ввели пятипросфорие, т. е. две просфоры исключили».

Приведенные выше абзацы показывают, что Никон и его помощники сразу посягнули на перемены церковных установлений, обычаев и причем даже апостольских преданий русской православной церкви, которые были приняты при крещение Руси от греческой церкви.

Эти нововведения церковных узаконений, преданий и обрядов не могли оставаться в стороне, и вызывали отпор со стороны русских людей, которые свято хранили древние святые книги и предания.

Не полагая самого факта изменения устаревших книг и церковных обрядов, непредвиденное сопротивление в народе вызвали и иные меры, посредством которых патриарх Никон и поддержавший его повелитель возделывали эти нововведения. Жестоким гонениям и казням подвергались люди, совесть которых не могла соглашаться с церковными нововведениями и искажениями. Многие готовы были идти на казнь, чем предать веру личных отцов и дедов.

«Патриарх Никон начал свои реформы с отмены двоеперстного сложения. Вся русская церковь творила тогда крестное знамение двоеперстием: три пальца (большой и два последних) складывали православные христиане во имя Святой Троицы, а два (указательный и великосредний) во имя двух естеств во Христе - божеского и человеческого. Так складывать пальцы для выражения главных истин православной веры учила и древняя греческая церковь. Двоеперстие идет с апостольских времен. Святые отцы свидетельствуют, что и Сам Христос благословлял своих учеников именно таким перстосложением. Никон же отменил его. Он сделал это самовольно, без соборного решения, без согласия церкви и даже без совета с каким-либо епископом. В то же время он приказал знаменоваться троеперстием: складывать первые три перста во имя св. Троицы, а два последние «иметь праздными», т. е. ими ничего не изображать. Христиане говорили: новый патриарх упразднил Христа».

Низложение Никона совсем не привело к возврату на древний дониконовский путь. Решения знаменитого Стоглавого Собора были признаны неверными на Соборе 1667 года, в эпоху святого Макария и царя Иоанна Грозного, в которых излагалось как люди должны понимать основы Православия. Собор, на котором приняли участие также и греки, признал решения Собора незаконными и даже еретическими. Все доводы «раскольников» о правде решений Стоглавого Собора были оставлены в отсутствии внимания. Собор принял корректировки, которые были сделаны в новых церковных книжках, и изготовлены по греческим книгам, верными и всех, кто не будет почитать таковых книг, объявлять «раскольниками» и предавать их анафеме.

ГЛАВА III. ПРОТИВНИК ПАТРИАРХА НИКОНА - ПРОТОПОП АВВАКУМ

3.1 Личность Протопопа Аввакума - лидера церковного раскола

Кондратьев Аввакум Петрович родился двадцатого ноября 1620 года в Нижегородской губернии в селе Григорове Закудемского стана. Его отец Петр, был священником и служил в маленькой церкве. Бориса и Глеба. На ее месте сейчас стоит каменная казанская церковь, которая была построена в 1700 году. Петр занимался крестьянским трудом, дабы прокормить всю семью, а в свободное от работы время ходил в расположенный недалеко Макарьев монастырь, где он читал книги и наблюдал за монашеской жизнью. После того, как мать Аввакума овдовела, она решила уйти в монастырь, приняла имя Марфы, и перед этим она настояла, чтобы её 17-летний сын женился на сиротке односельчанке Насте, которой было всего 14 лет.

«Аввакум с женой поселился в нижегородском селе Лопатицы. Здесь в 1642 году он был поставлен в дьяконы, а затем и в священники. Он воспринимал духовное поприще как аскетическое служение Богу по примеру первых христиан. Он не мог спать перед литургией, а когда приспевало время заутрени, сам спешил благовестить; прибежит на звонницу пономарь - тогда отдаст ему колокол, а сам идет в церковь читать полуночницу. На службе велит стоять с благоговением, после обедни читает поучение. Пообедав и отдохнув два часа, опять берется за книгу. После вечерни опять читаются каноны, молитвы, и уже в потемках вновь кладутся земные поклоны. Он пытался научить своих прихожан жить по-божески, причем не ограничивался, только церковными службами, а навещал людей в их домах, выезжал в соседние села и везде проповедовал трезвый, благочестивый образ жизни. Не оставлял он в покое высшее духовенство и местное начальство, порицая их за неправедные поступки. Такая непримиримость Аввакума мало кому нравилась. Сельчане относились к его проповедям равнодушно, а власть имущих он приводил в ярость своей нетерпимостью. Всё это закончилось тем, что летом 1647 года у него отняли все имущество, а его самого вместе с женой и только что родившимся сыном изгнали из села. Изгнанники отправились искать справедливости в Москву. Там Аввакума поддержали приближенные к царю протопопы Степан Вонифатьев и Иван Неронов. Но конфликт между Аввакумом и местным начальством зашел настолько далеко, что его не могли решить даже такие высокие духовные лица».

«Аввакум не мог уже вернуться в село и поселился в Москве. В Москве он вошел в «Кружок ревнителей благочестия» и благодаря своей энергии, дару убеждения и богословской начитанности он сразу же занял здесь видное место и был представлен царю Алексею Михайловичу. Трудно сказать, когда он сумел ознакомиться со всей существовавшей на старославянском языке церковной литературой, но он разговаривал на равных с ученейшими из московских начетчиков.» Протопоп Аввакум показал себя с весьма талантливой стороны и прекрасным проповедником, и это было весьма иным делом, и «ревнителей кружка благочестия» только- начали произносить поучения в церквах.

В скором времени в 1652 году царь поставил Аввакума протопопом в городок Юрьевец, находящийся у слияния реки Унжи с Волгой. отчизну. Аввакум чрезвычайно гордился собственным назначением, ибо протопоп - это высочайший сан для «белого» попа. Довольно заявить, что, собственно царский духовник также был протопопом. Хотя неподдельное благочестие и неистребимая жажда справедливости Аввакума и тут была неуместна. Аввакум решил возвратиться в Столицу, где он и остался, невзирая на возмущение царя, который никак не имел возможности понять, отчего Аввакум не имеет возможности ужиться со своей собственной паствой. Стефан Вонифатьев и Иоанн Неронов, как писал сам Аввакум, «обо мне царю известиша, и государь меня почал с тех мест знати». Познакомился Аввакум и с новгородским архиепископом Никоном - «другом нашим», так именовал Аввакум свего собственного будущего смертельного врага. Тяжело судить, какой чистосердечной была данная дружба в том числе и в ту пору, когда уже Никон был близок к кружку Стефана Вонифатьева.

Существует мнение, что ревнители благочестия помогали Никону подниматься по ступеням церковной иерархии, надеясь на то, что тот, сменив слабого и корыстолюбивого патриарха Иосифа, воплотит в жизнь их планы. Однако историк церкви XIX века архиепископ Макарий отмечал, что ревнители благочестия, напротив, пытались преградить Никону дорогу к патриаршему престолу: «Эти люди, особенно Вонифатьев и Неронов, привыкшие при слабом патриархе Иосифе заправлять делами в церковном управлении и суде, желали, и теперь удержать за собою всю власть над Церковию и не без основания опасались Никона, достаточно ознакомившись с его характером».

«На основании «Жития, написанного им самим» можно утверждать, что протопоп Аввакум проводил жизнь полную горечи и притеснений, особенно после того, как выступил против реформы. Он был постоянно гоним и вынужден был вместе со своей семьей скитаться. Но - и это чрезвычайно важно - нужно отметить сразу, что его сознание с самого начала противостояния и до логического завершения было исполнено горделивой мысли, что он прав, а остальные заблуждаются. У него не было и тени мысли смиренно попытаться разобраться в сложившейся ситуации, приклонив голову, прислушаться к голосу священноначалия. Его позиция категорична до нелепости: «до нас положено: лежи оно так во веки веком!..» Но ведь ни один догмат Церкви вовсе не упоминался в положениях и действиях реформы. «Аввакум призывал погибнуть за одни «Аз». По неложному свидетельству современников, а тем более исходя из буквы и духа самого «Жития» - автобиографии Аввакума, ему в полной мере были присущи черты жесткости, грубости, непреклонности, жестокости. Весь этот «греховный «набор» легко находит себе объяснение в крайне повышенном его самомнении и в чувстве огромного своего духовного превосходства над обыкновенными людьми».

3.2 Взгляды и идеи Протопопа Аввакума

«При исследовании высказываний Аввакума необходимо учитывать следующие моменты. Во-первых, в условиях строго иерархического общества, каким является общество феодальное, уже сама постановка вопроса о равенстве несла заряд огромной разрушительной силы, была опасной для феодализма, подрывала его устои. Во-вторых, оказывается, что требование равенства людей с аппеляцией к тем же самым евангельским текстам, к которым обращался Аввакум, было характерно для всех оппозиционных демократических учений средневековья, искавших в заветах раннего христианства ответ на вопрос об устройстве справедливого общества на земле. Так, Матвей Башкин, вольнодумец XVI века, главный укор крепостникам, держащим у себя холопов, «христовых рабов», видит в словах апостола о любви к ближнему, в том, что «Христос всех братиею нарицает». Из этой же евангельской заповеди выводит необходимость равенства всех людей и идеолог крестьянства Феодосий Косой.»

«Все людие едино суть у бога», - считает он; »... аще кто наш разум имеет, то брат духовный и чадо есть».

«Позиция Аввакума в отношении книг старой и новой печати проясняется из истории дискуссии о том, следует ли предпочитать книги филаретовской и иоасафовской или иосифовой печати, ввиду имеющихся между ними разночтений». Сначала Аввакум предлагал пользоваться как правильными и теми, и другими, а затем добавил очень характерный принцип различения качества: худшими он признал книги, напечатанные Иосифом, но только после воцарения Алексея Михайловича, говоря: «не хулю иосифовых но есть кое-что переменно, - неересью кладено, но высокоумием жестаковым»

Суть идеологических воззрений Протопопа Аввакума заключалась в следующем:

Идеализация и защита старины, старой веры, неприятие, ненависть ко всем нововведениям, которые пытались проникнуть в их среду со стороны, а так же других церковных обрядов;

Проповедь государственной невсеобъемлемости, замкнутости, лимитирование взаимосвязей, особенно с заграничными странами;

Спасение души, ради чего же вполне вероятно принятие мученического венца, практически до самосожжения;

В широких этнических массах из уст учителей раскола выискала мысль о пришествии «последнего времени», о воцарении во всем мире антихриста и про то, что собственно король, патриарх и вся власть поклоняется ему и исполняет его волю;

Резкое обличение в религиозной форме феодально-крепостнической действительности, официальной церкви и т. д.

Идеологические мнения адептов раскола выискали резонанс, как среди этнических масс, и так же в иных слоях русского сообщества. Раскол, который возник в православной церкви посреди XVII века привёл в перемещение такие силы, такие широкие слои народонаселения, что собственно результаты его сказываются даже в наше время. Сущностью раскола считается официальное разделение новой, после реформенной, гос церкви от адептов ветхой церкви, которых народ стал именовать раскольниками, а они себя называли старообрядцами.

Вроде как предпосылкой раскола являлось народно-психологическое понимание своей собственной церковной уединенности, выделенности, может возможно даже в том числе и заявить и о фарисейности русского народа, но с иной стороны это обширнейшая работа идеологов и предводителей раскола.

«В народно-психологическом составе старообрядства надо различать три основные элемента: 1) церковное самомнение, по вине которого православие у нас превратилось в национальную монополию (национализация вселенской церкви); 2) косность и робость богословской мысли, не умевшей усвоить духа нового чуждого знания и испугавшейся его, как нечистого латинского наваждения (латинобоязнь), и 3) инерция религиозного чувства, не умевшего отрешиться от привычных способов и форм своего возбуждения и проявления (языческая обрядность)». (Такова позиция Ключевского).

«С другой стороны лишения Аввакума, его мучения, а также экспрессивные обличительные риторские и проповеднические способности сделали его героем и святым. Во времена почти 11-летней сибирской ссылки довелось ему вытерпеть невероятные лишения и голод, преодолеть много опасностей, пережить смерть 2 сыновей. В Сибири родилась слава протопопа как героя и мученика за «старую веру», развился его талант проповедника. Позднее он вспоминал, что, возвращаясь в Москву, «по всем городам и селам, в церквах и на торгах кричал», обличая «никонианские» новшества. В Сибири осталось немало его учеников и последователей, а теперь в Москве Аввакум вел полемику с Симеоном Полоцким и Епифанием (Славинецким), беседовал с царским духовником Лукьяном Кирилловым, Рязанским архиепископом Иларионом, окольничими Р. М. Стрешневым и Ф. М. Ртищевым, спорил с ними «о сложении перстов, и о трегубой аллилуйи, и о прочих догматах», стал духовным отцом боярыни Ф. П. Морозовой, ее сестры княгини Е. П. Урусовой и множеством других московских «старолюбцев».»

Здесь действовали: диакон Благовещенского Собора Федор, игумен московского Златоустова монастыря Феоктист, архимандрит Покровского за Яузой монастыря Спиридон, уставщик Симонова монастыря Серапион, юродивые - Федор, который всучил царю текст Аввакумовой челобитной, юродивый Киприан.

«Значительная роль, в религиозной смуте, принадлежала женской группе агитаторов. Ученицами Аввакума были видные боярыни: Феодосья Прокопьевна Морозова и сестра ее, княгиня Евдокия Урусова, вместе с их подругой, женой стрелецкого полковника Марией Даниловой. Эти три боярыни по слову Аввакума составляли троицу, тричисленную единицу. Овдовевшая с 1662 года боярыня Морозова все свои связи в высшем обществе покинула и значительное богатство отдала на служение старообрядческой оппозиции. Она держала приют для всех агитаторов. Юродивые Федор, Киприан, Афанасий были ее приживальщиками и сотрапезниками. Тут же группировались и изгоняемые из монастырей инокини за приверженность к старым книгам. Это был целый штат для агитации по домам и семьям. Сама боярыня Морозова ходила облаченная в рубище с благотворительностью по богадельням и тюрьмам, превращаясь в «вождя» для части народа. К этому боярскому женскому центру тянулись и представители иерархии, как например, епископ Вятский Александр, Златоустовский архимандрит Феоктист и другие. Аввакум говорил своей излюбленной «троице»: «вы моей дряхлости жезл и подпора». Над всей этой женской группой, при одобрении Аввакума, начальствовала как бы игуменья, способная к тому, Мелания. Аввакум величал ее: «материю великой, начальницей». Ядро этой женской общины сосредоточивалось в самом кремлевском Вознесенском женском монастыре. Уставщица монастыря Елена (Хрущева) приказала даже и петь по старому Служебнику. А когда власти запретили, то богослужение стало у них совершаться по кельям «с крылошанками». Женская твердость и вдохновение, как известно, и в жизни самого Аввакума, играли большую роль в критические моменты. Аввакум рассказывает, как на обратном пути из Сибири, посещая тамошние церкви, Аввакум смутился, видя, что всюду служат по новым книгам. Он стал смущаться, уж не пора ли принять их? Жена его, Настасья Марковна, допрашивает: «Что, господине, опечалился?» - «Жена, что делать? Зима еретическая на дворе: говорить ли мне или молчать - связали вы меня!» - «Что ты, Петрович, говоришь! О нас не тужи! Силен Христос и нас не покинут! Поди, поди в церковь, Петрович, обличай ересь». Аввакум рассказывает, что он бил за это жене челом, «да и пошел, как прежде, учить везде и всюду».

Сочинения Аввакума, общее число которых доходит до 60, можно разделить, помимо его автобиографии, на три части: 1) истолковательные беседы, 2) челобитные и 3) полемические и учительные послания к отдельным лицам и группам единомышленников. Главное произведение Аввакума - «Житие» - представляет величайшую ценность и как свидетельство о жизни Аввакума, и как исторический источник, характеризующий русское общество середины XVII века. Единственный обнаруженный автограф его «Жития» был подарен И.Н. Заволоко в Древлехранилище Пушкинского дома РАН в С.-Петербурге.

Кроме «Жития» Аввакуму так же принадлежат сочинения в виде бесед, толкований и посланий. В частности, до нас дошли несколько выдержек из «Книги бесед», из «Книги толкований», из «Книги обличений или Евангелия вечного», из статьи «Списание и собрание о божестве и о твари и како создал Бог человека», множество челобитных писем и посланий, в том числе письма семье, а также «О трех исповедницах слово плачевное».

Память о протопопе Аввакуме весьма обширно почитается всеми адептами старообрядчества. Уже в конце XVII века были замечены 1-ые иконописные изображения Аввакума, грядущего Спасителю. Икону проповеднику мы можем увидеть в собрании Государственного исторического музея. Сначала XVIII века была составлена служба святым исповедникам и русским мученикам − протопопу Аввакуму и епископу Коломенскому Павлу.. Официальная канонизация святого священномученика и исповедника Аввакума свершилась на Освященном Соборе 1916 года. Составлена и отличительная служба Аввакуму и иже с ним пострадавшим. По решению Собора 1927 года празднование святым угодникам Божиим, пострадавшим за правоверие в XVII веке, совершалось еженедельно перед деньком святых основатель VII Вселенского Храма. Ныне служба совершается еженедельно, последующую опосля празднования святым основателям VII Вселенского Соборе.

Официальная канонизация святого священномученика и исповедника Аввакума состоялась на Освященном соборе в 1916 году. Составлена и особая служба Аввакуму и иже с ним пострадавшим. По решению собора 1927 года празднование святым угодникам Божиим, пострадавшим за правоверие в XVII веке, совершалось в неделю перед днем святых отец VII Вселенского Собора. Нынче служба совершается в неделю, следующую после празднования святым отцам VII Вселенского Собора.

Следовательно, мы видим, что память протопопа Аввакума для передового старообрядчества велика и до сих пор. И до нынешнего дня его мысли живут и с определенным настойчивостью и противостоят ереси Нистория Навык его жизни, являлся подвигом в глазах начинателей раскола, их продолжателей и наших современников. Его мучения и горячая проповедь все еще завлекает людей, вводя их в недоразумение раскола и сменяя догматику и жизнь Церкви - стоянием в «подлинной» вере, обряда и благочестия. Таков на сегодняшний день феномен протопопа Аввакума, который свидетельствует, что ничего не сможет залечить историческую рану, нанесенную Церкви.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Раскол заключительной трети семнадцатого века − это весьма сложное и важное общественно - религиозное движение. Враждебное отношение участников Раскола к официальной церкви и государству определялась никак не расхождением религиозно-обрядового нрава. Это отношение обусловили современные стороны этого движения, общественный состав и нравы.

До Раскола Русь была единой и духовной. Разница в образовании и в обиходе между всевозможными слоями русского сообщества была количественной, но никак не высококачественной. Раскол случился в тот тяжелый для страны момент, когда держава столкнулась с неувязкой выработки подходов к культурным взаимосвязям с Европой. Реформа подготовила почву для распространения пренебрежительных настроев к государственным обычаям и формам организации обихода.

Следствием Раскола стала явная неурядица в этническом мироощущении. Старообрядцы улавливали ситуацию как «вечность в реальном», другими словами, как поток времени, в котором любой имеет свое конкретно обозначенное место и отвечает за все им содеянное. Идея Страшного суда для старообрядцев имела не мифологическое, а глубоко высоконравственное значение. Для новообрядцев же идея Страшного суда прекратила предусматриваться в исторических мониторингах, и стала предметом риторических упражнений.

Следствием Раскола стала определенная путаница в народном мироощущении. Старообрядцы воспринимали историю как «вечность в настоящем», то есть как поток времени, в котором каждый имеет свое четко обозначенное место и несет ответственность за все им содеянное. Идея Страшного суда для старообрядцев имела не мифологический, а глубоко нравственный смысл. Для новообрядцев же идея Страшного суда перестала учитываться в исторических прогнозах, стала предметом риторических упражнений.

В борьбе против старообрядцев официальная церковь вынуждена была обратиться за содействием к государству, тем самым сделав шаги в сторону подчинения светской власти. Алексей Михайлович этим воспользовался, а его сын Петр окончательно расправился с самостоятельностью православной Церкви.

НИЖНЕВАРТОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Контрольная работа

По предмету: Отечественная история

Тема: Русская церковь в 17 в. Раскол.

Фамилия, имя, отчество студента Латышева Любовь Георгиевна

Курс _1___ группа 11 ДПП.

Место работы МБДОУ ДСКВ № 86 «Былинушка»

Должность воспитатель

Домашний адрес, телефон г. Нижневартовск, улица Декабристов д.13 кв. 51 т.21-30-61

Дата поступления работы наОЗОР ____________Методист ___________

Заполняется преподавателем

Рецензия ________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Оценка ____________________________________________________________

Фамилия преподавателя ________________________________________

Введение……………………………………………………………………3-4

I. Историческая обстановка России, предшествующая расколу 4-6

II. Начало раскола в православной церкви……………………….6-7

II.1. Патриарх Никон………………………………………………..7-11

II. 2. Протопоп Аввакум……………………………………………11-12

III. Дальнейшее расширение раскола………………….………..13-15

Заключение………………………………………………………………….16

Список литературы………………………………………………………...17.

Введение .

Церковные реформы патриарха Никона сыграли важную роль не только в развитии русской духовной культуры, но и во всей истории России в целом.

Актуальность данной темы бесспорна. До сих пор не прекращаются споры по данному вопросу. По этому поводу написана масса книг и научных статей. Казалось, что такой срок, как почти 350 лет, прошедшие со времени раскола в русской православной церкви, произошедшего при царе Алексее Михайловиче, были достаточным сроком для изучения и определения причин трагедии раскола, который тяжело отразился на судьбах России. Но, к сожалению, корни старообрядчества и причины раскола русской православной церкви, и по сей день, еще не целиком раскрыты в исторической литературе и остаются далеко не ясными.

У этих церковных реформ были сторонники и противники их проведения. Такое же отношение сохранилось и в наше время. Каждая из сторон выдвигает свои доводы для доказательства своей правоты, и по-разному интерпретирует события тех дней. Сторонники реформ утверждают, что проведение этих реформ поспособствовало устранению различий в церковных делах, которые существовали между греческой церковью и русской, устранению путаницы в русских церковных книгах и обрядах. Они указывают также на неминуемость данных реформ, которые, по их мнению, были бы проведены любым другим патриархом, оказавшемся на месте Никона. Противники же утверждают, что развитие церкви в России шло своим путем, и ставят под сомнение истинность греческих церковных книг и обрядов, которые были взяты Никоном за образец. По их мнению, нужно было греческой церкви учиться у русской, а не русской у греческой. Никона же они считают разрушителем истинной русской православной церкви, которая находилась, по их мнению, в то время на подъеме.

Конечно, больше всего преобладает сторонников реформ Никона. Среди которых и нынешняя русская православная церковь. Поэтому сейчас больше исторических источников, написанных приверженцами этих реформ. Необходимо попробовать разобраться среди существующих взглядов на церковную реформу Никона и прояснить истинную ситуацию, существовавшую в то время. Для этого необходимо уяснить причины предпосылок данных реформ, выяснить какие силы поспособствовали ее проведению, изучить саму фигуру Никона, как патриарха-реформатора, выявить причины его возвышения и падения, узнать обстоятельства, приведшие к расколу русского общества.

I . Историческая обстановка России, предшествующая расколу.

Начало XVII века вошло в историю России как «Смутное время». Толчком к
Смуте, как отмечает русский историк В.О. Ключевский, послужило
«насильственное и таинственное пресечение старой династии и потом искусственным её воскрешением в лице первого самозванца». Отличительной особенностью Смутного времени является то, что в него были втянуты все классы русского общества и выступали, как отмечает Ключевский,«в том самом порядке, в каком они лежали в тогдашнем составе русского общества, как были размещены по своему сравнительному значению в государстве на социальной лестнице чинов. На вершине этой лестницы стояло боярство, оно и начало Смуту».

В смуте участвовали дворянство, служилые люди, городское и сельское население, казачество, представители духовенства и чиновничества.

Результатом Смутного времени явилось дальнейшее обнищание широких народных масс, сокращение территории русских земель, падение авторитета русского государства, широкое проникновение иноземного влияния, в том числе и религиозного, на жизнь и обычаи населения.

Конечным итогом Смутного времени явилось возникновение новой династии царей. С выборами Земским собором в феврале 1613 года царём России Михаила Романова установилось монархическое государство на более чем триста лет семьи Романовых.

Особенно обострились отношения крестьянства с господствующей властью после принятия Соборного уложения, принятого Земским собором в 1648 году. Оно навсегда лишало крестьян права менять своих хозяев и установило бессрочный розыск беглых крестьян. Тем самым было окончательно оформлено крепостное право в России. Были расширены права дворян на земли и крестьян. Уложение установило жёсткие наказания за преступления против царя и церкви.

Последующие годы после Смуты и в целом весь XVII век характеризуется собиранием русских земель под эгидой Москвы. Особенно усиленным шло продвижение России на северо-востоке (район Сибири), продолжалась война с Польшей, Швецией за освобождение исконно русских земель - Смоленска, районов Прибалтики Белоруссии.

Большая помощь оказывалась украинскому народу за свою независимость с
Польшей. В ходе этой борьбы в 1653 году Земский собор принял решение о воссоединении Украины с Россией и объявлении совместной войны против польской шляхты.

Влияние Запада коснулось и церкви. Одни увидели в них угрозу Латынянства, т. е. поглощения православной церкви Католической, другие поняли, что необходима церковная реформа. Это было связано с тем, что из-за отсутствия тесных связей местных церквей с центром, накопилось много различий в понимании религиозной литературы, осуществления религиозных обрядов.
Появились воинствующие религиозные деятели из духовенства, которые яростно защищали патриархальный быт народа, его религиозные взгляды и стремились сохранить незыблемыми церковные обряды, старинные духовные книги. Они выдвинули лозунг: «Как жили наши отцы и деды, так и мы должны жить».

В конечном счете, эти предпосылки в развитии религии привели к расколу в православной церкви. В эту орбиту были втянуты массы верующих, представителей духовенства, пролито много крови, гибли люди.

II . Начало раскола в православной церкви

Современная историография под расколом понимает определённое религиозно- общественное движение, возникшее в России в середине XVII века.

Историограф Ключевский русским церковным расколом называет лишь отделением значительной части русского православного общества от господствующей церкви. Правда Ключевский довольно подробно излагает причины возникновения раскола, его ход и последствия. Поводом для возникновения раскола, как известно, послужила церковно-обрядовая реформа, которую в 1653 году начал проводить патриарх Никон с целью укрепления церковной организации в России, а так же ликвидировать все разногласия между региональными православными церквями. Они составляли Восточную православную церковь. В неё входили Александрийский патриархат – Египет, иерусалимский – Палестина, Константинопольский, церковь восточных славян – Болгарии, Румынии, Украины, Белоруссии и России.

С падением Константинополя, его захватом в 1453 году Османской империей, роль ближнеазиатских православных патриархов падает. Всё сильнее и сильнее падает роль и Константинопольской церкви (Византийской), как ведущего органа православия.

К началу XVII века русская православная церковь (Московский патриархат) начинает играть ведущую роль и патриарх московский стремится занять лидирующее положение в православной Восточной церкви (Вселенской). Однако этому мешало ряд объективных обстоятельств.

В русской православной церкви с течением времени накопилось много различий, отступлений от канонов, особенно от Греческой церкви, ибо вся религиозная литература писалась и печаталась на древнегреческом языке. С течением времени в русских церковных книгах обнаруживается много ошибок, разночтений, о которых с упрёком говорили иерархи восточной церкви Москве, а так же некоторые различия в проведении церковных обрядов.

II . 1.Патриарх Никон

В сан патриарха возведён в 1652 году. Выходец из народа (мордовского крестьянства). Самоучкой научился чтению. В 18 лет стал священником. В 1635 г. стал монахом Соловецкого монастыря. С 1643 года Никон – игумен
Кожеозёрского монастыря. Отличается смелостью взглядов, энергии и воли, на что обратил внимание царя Алексия Михайловича. В 1646 году Никон был поставлен архимандритом Новоспасского монастыря в Москве. С 1648 года – митрополит в Новгороде. В 47 лет становится патриархом Русской православной церкви, что в истории русского патриаршества бывает редко. Обычно патриархом избирают людей более зрелого возраста, выходцем из господствующих слоёв и значительным опытом церковной деятельности.

Церковно-обрядовая реформа, начатая в 1653 году Никоном с установления единообразия церковного культа по всей стране. Поскольку церковь была одной из опор феодально-крепостного государства, соответственно в единой церкви должен был быть единый культ. За проведение такой церковной реформы выступал и сам царь, а так же многие члены влиятельного религиозного «кружка ревнителей благочестия». Этот кружок состоял из духовных и светских лиц. Возглавлял его духовник царя Алексея Михайловича Стефан Вонифатьев. В кружок входили: Ртищев, Новоспасский архимандрит Никон, настоятель Казанского собора Иван Неронов; протопопы Аввакум, Логин, Лазарь, Даниил.
Члены «кружка ревнителей благочестия» выделялись своей образованностью, высоким положением в царской и светской иерархиях.

Кружок также ставил своей целью борьбу с недостатками пороками среди духовенства, возрождение церковных проповедей и других средств воздействия на православный народ.

Благодаря поддержке царя, который внимательно относился к советам своего духовника, «кружок ревнителей благочестия» сделался фактически правителем русской церкви. Со вступлением Никона на патриарший престол (1652 г.) кружок распался. Многие его члены впоследствии стали активными участниками раскола, особенно протопопы Аввакум, Даниил, Иван Неронов и др. Причиной этого явилось несовпадение взглядов по вопросу путей, методов и конечных целей намеченной реформы.

Протопоп Аввакум, Даниил и другие считали, что русская церковь, по сравнению с греческой, сохранила «древлес благочестия» и предлагали проводить унификацию религиозных книг по древним русским богослужебным книгам, а не по греческим образцам. Другие члены кружка, - Стефан Вонифатьев, Ртищев, к ним позднее примкнул Никон, хотели следовать греческим богослужебным образцам, имея в виду в дальнейшем объединение под эгидой московского патриарха православных церквей (Восточной, Украинской, Белорусской).

Эти взгляды Никона и его сторонников отражали ту обстановку, которая сложилась на середину XVII века.

Ожесточенная борьба украинского народа, народа Белоруссии за свою независимость от Польши, Швеции поставила вопрос об объединении их с
Россией. Население Украины видело, что сохранение своей независимости, религии возможно только под крылом России и московского патриарха.

Церковная реформа прежде всего началась с исправления русских богослужебных книг по греческим и старославянским образцам и церковных обрядов. Как пишет Ключевский: «Он (Никон) начал с того, что своей властью без собора в 1653 году перед Великим постом разослал по церквям указ, сколько следует класть земных поклонов при чтении церковной молитвы св. Ефрема сирина, причём предписывал так же креститься тремя перстами. Потом он ополчился против русских иконописцев своего времени, которые отступали от греческих образцов в писании икон и усвоили приёмы католических живописцев.

Далее, при содействии юго-западных монахов он ввёл на место древнего московского унисонного (одноголосого) пения новое киевское многоголосое, а так же завёл небывалый обычай произносить в церкви проповеди собственного сочинения. В Древней Руси подозрительно смотрели на такие проповеди, видели в них признак самомнения проповедника; пристойным считали читать поучения святых отцов, хотя обычно их не читали, чтобы не замедлять церковной службы. Никон сам любил и был мастер произносить поучения собственного сочинения. По его внушению и примеру приезжие духовные лица с Украины и других мест начали говорить в московских церквях свои проповеди, иногда даже на современные темы. Легко понять, говорит Ключевский, смущение, в которое должны были впасть от этих новизн православные русские умы, и без того тревожно настроенные».

Эти распоряжения Никона заставляли делать верующим вывод, что они доселе не умели ни молиться, ни писать икон и что духовенство не умело совершать богослужения как следует.

В 1654 году, когда царь был в походе, патриарх приказал произвести в Москве обыск по домам и забрать иконы нового письма везде, где они окажутся, даже в домах знатных людей. У отобранных икон выкалывали глаза и в таком виде носили по городу, объявляя указ, который грозил строгим наказанием всем, кто будет писать такие иконы. Вскоре после того в Москве настала моровая язва и случилось солнечное затмение. Москвичи пришли в сильное волнение, собирали сходки и бранили патриарха, говоря, что мор и затмение – кара Божия убить иконоворца. Этому способствовало и личные качества Никона. Как отмечает Ключевский, - «из русских людей XVII века я не знаю человека крупнее и своеобразнее Никона. Но его не поймешь сразу: это – довольно сложный характер, и, прежде всего характер очень неровный. В спокойное время, в ежедневном обиходе он был очень тяжёл, капризен, вспыльчив и властолюбив, больше всего самолюбив. Но он так же умел производить громадное нравственное впечатление. За ожесточение в борьбу его считали злым, но его тяготила всякая вражда, и он легко прощал врагам, если замечал в них желание пойти ему навстречу. С упрямыми врагами Никон был жесток. Но он всё забывал всё при виде людских слёз и страданий; благотворительность, помощь слабому или больному ближнему была для него также необходимой потребностью. Он умел делать то, что не умели взяться никто, всё равно, доброе ли то было дело или дурное. У него была слабость, которой страдают нередко сильные, но мало выдержанные люди: он скучал покоем, не умел терпеливо выжидать; ему постоянно нужна была тревога. Это словно парус, который только в буре бывает самим собой, а в затишье треплется на мачте бесполезной тряпкой». . Становлению Никона, как определённой исторической личности способствовал мотив, что Русская православная церковь осталась в мире единственной обладательницей и хранительницей христианской истины, чистого православия.
Из этой идеи Никона вытекала мысль, что Русская церковь должна возглавить Вселенскую (Восточную церковь). В поддержке его со стороны лидеров поместных церквей он хотел иметь опору, которая выдвигала его как патриарха, значительной фигурой, выше даже земного царя. Ибо власть царя была значительной, порой патриарх выступал игрушкой в руках какого-нибудь зарвавшегося церковного духовника. Самолюбие Никона восставало против такой практики. Рано или поздно этот конфликт должен был наступить. Победа, в конечном итоге, осталась за царём. Никон должен был сойти с исторической арены. Хотя за проведение церковной реформы выступал и сам царь, а также многие члены влиятельного религиозного «кружка ревнителей благочестия».

Но иметь ещё одного «царя», церковного, от бога, существующий царь и его режим позволить себе не мог. В этом главная трагедия Никона. Вскоре, после начала реформ в церкви, Никон был низложен и сослан в монастырь.

Хотя реформа затрагивала лишь внешнюю обрядовую сторону религии, но в условиях большого значения религии в общественной жизни населения, быту и т.д. Эти нововведения Никона болезненно принимались верхушками, особенно сельскими, патриархальным крестьянам, и особенно низовым звеном духовенства. Обряд «троеперстия», произношение «аллилуйя» трижды, вместо двух, поклоны во время богослужения, Исус вместо Иисус так и не были восприняты всеми верхушками. Однозначно, хотя нововведения были приняты не только по инициативе Никона, но и одобрены церковными соборами 1654 -55 годов.

Недовольство нововведениями церкви, а так же насильственные меры их внедрения явился поводом к расколу. Первым за «старую веру» против реформ и действий патриарха выступил протопоп Аввакум и Даниил. Они подали записку царю в защиту двуперстия и о поклонах во время богослужения и молитв. Затем они стали доказывать, что внесение исправлений книг по греческим образцам, оскверняет истинную веру, так как греческая церковь отступила от «древнего благочестия», а её книги печатаются в типографиях католиков.

Столкновение между Никоном и защитниками «старой веры» приняло резкие формы. Аввакум, Иван Неронов и другие представители раскола подверглись жестоким преследованиям.

II. 2. Протопоп Аввакум

Протопоп Аввакум является одним из основателей старообрядчества, писатель, сын сельского священника. В 1646-47 года входил в «кружок ревнителей благочестия», и стал известен царю Алексею Михайловичу. В 1652 году был протопопом в городе Юрьевце Повольском, затем священником Казанского собора в Москве. За резкое выступление против церковной реформы Никона в 1653 году с семьёй был сослан в Тобольск, а затем в Даурию. В 1666 году царь вызвал его в Москву с целью примирить с официальной церковью. Но Аввакум не отказался от догм старой веры, своих взглядов и продолжал настойчивую борьбу с церковными нововведениями. В челобитной царю, он обвинил Никона в ереси.

Вдохновленные выступления против Никона привлекли к Аввакуму многочисленных сторонников, в том числе и представителей знати. Например, ссылка боярыни Морозовой так красочно и талантливо показана в картине художника Сурикова.

В 1664 году был сослан в Мезень. В 1666 году вызвали в Москву и на церковном соборе расстригли и предали анафеме. Он заключил свою жизнь с твердыми убеждениями в своей вере и правоте в Пустозёрском остроге. 15 лет просидел в своём деревянном срубе, а затем был в нём и сожжён.

Это был талантливый и образованный человек своего времени. Неистовый
Аввакум – называли его в народе. Трудно сказать, не будь «яростного» протопопа Аввакума, вообще состоялся ли бы раскол церкви, в том плане, какой он приобрёл и размах формы позднее. Это моё личное мнение. Его мужество, стойкость за свои взгляды, веру, вызывает огромное уважение у последующих поколений России. Аввакум оставил после себя много произведений, сочинённых им в ссылке. Главные из них: «Книга бесед», «Книга толкований», «Житие». Отстаивая в своих сочинениях старую церковь, он обличал пороки представителей официальной религии (чревоугодничество, разврат, корыстолюбие и т.д.), жестокость, с которой проводились церковные реформы.

В борьбе со сторонниками Никона Аввакум обличал и царскую власть, самого царя, его слуг, воевод. Популярность Аввакума в народе была очень велика, проповеди его находили широкий отклик, особенно в крестьянской среде, становились твёрдыми его сторонниками. В распространении его сочинений участвовала даже тюремная стража. В борьбе за старую веру он призывал к жестоким, негуманным формам: самосожжению, религиозному фанатизму, проповедями конца света.

III. Дальнейшее расширение раскола.

Получив необъятную власть над верующими, Никон вскоре выступил с идеей первенства церковной власти над царской и, по существу, предложил Алексею Михайловичу разделить с ним власть по примеру царя Михаила Федоровича и патриарха Филарета. Он говорил, что «как месяц имеет свет от солнца», так и царь получает власть от патриарха, представляющего Бога.

Эти заявления и нравоучения патриарха царь не пожелал долго терпеть. Он перестал ходить на патриаршие богослужения в Успенском соборе, приглашать Никона на государственные приемы. Это было серьезным ударом по самолюбию патриарха. Во время одной из проповедей в Успенском соборе он заявил о сложении патриарших обязанностей и удалился в Воскресенский Новоиерусалимский монастырь. Там Никон стал ждать, что царь раскается, и будет просить его вернуться в Москву. Однако Алексей Михайлович поступил совсем иначе. Он стал готовить церковный суд над Никоном, для чего пригласил в Москву православных патриархов из других стран.

Для суда над Никоном в 1666 году был созван церковный Собор. На него под охраной привезли подсудимого. Выступивший царь заявил, что Никон «самовольно и без нашего царского величества повеления церковь оставил и от патриаршества отрекся». Тем самым царь давал понять, кто именно хозяин и кому принадлежит реальная власть в стране. Присутствовавшие церковные иерархи поддержали царя и осудили Никона, благословив лишение его сана патриарха и вечное заточение в монастырь.

Одновременно Собор поддержал церковную реформу и проклял всех ее противников (которые стали именоваться старообрядцами). Участники Собора постановили передать лидеров старообрядцев в руки светских властей. По Соборному уложению 1649 гада им грозила смерть на костре.

Собор 1666 – 1667 годов углубил раскол в Русской православной церкви.

Выступления Аввакума (руководитель старообрядцев) и других защитников «старой веры» получили поддержку в различных слоях русского общества, приобрели широкий размах и привёл к жестокому противостоянию двух сторон – защитников реформ в церкви и защитников старой веры.

Раскол начал приобретать общенациональное значение. В его орбиту были вовлечены широкие массы верующих, официальная церковь и церковная власть.

Большая часть низшего духовенства, менее образованная, видевшая в реформе церкви ущемление своих интересов и прав, встала полностью на защиту «старой веры». Своими действиями они влияли на широкие массы прихожан, которые так же стали яростными защитниками старой веры. В это движение включились многочисленные массы горожан, (посадские люди). Призывы «сторонников старой веры» получили поддержку и некоторой части светской знати, в том числе были они и в окружении царя. Объединению в движении раскола различных слоёв русского общества способствовала и идеология раскола.

В скором времени, после начала церковных реформ стало отчётливо просматриваться образование двух сторон раскола. Первую сторону составляли сторонники реформ, которую возглавляли официальная церковь во главе с патриархом и царём. Вторую сторону составили в основном широкие народные массы, низшее звено церковных служителей, которые стали видеть в церковной реформе дальнейшее усиление феодально-крепостнического строя в стране и ухудшение своего положения.

Возникшее движение раскола стало подкрепляться и определёнными идеологическими воззрениями, так с одной так и с другой стороны. Ярые защитники «старой веры» в своей практике руководствовались теми идеями и воззрениями, изложенными в сочинениях и протопопа Аввакума и других организаторов раскола.

Суть их идеологических воззрений:

· идеализация и защита старины, старой веры, неприятие, даже ненависть ко всему новому, что проникало в их среду со стороны, в том числе и новых церковных обрядов;

· проповедь национальной ограниченности, замкнутости, ограничение связей, особенно с иностранными государствами;

· спасение души, ради чего возможно принятие мученического венца, вплоть до самосожжения;

· идея о наступлении «последнего времени», о воцарении в мире антихриста и о том, что царь, патриарх и вся власть поклоняется ему и выполняет его волю;

· резкое обличение в религиозной форме феодально-крепостнической действительности, официальной церкви и т. д.

Эти идеологические воззрения представителей раскола находили отклик, как в среде широких народных масс, так и в других слоях русского общества.
Возникший раскол в православной церкви в середине XVII века привёл в движение такие силы, такие широкие слои населения, что его последствия сказываются и в настоящее время. Сутью раскола является официальное разделение новой, послереформенной, государственной церкви от представителей старой церкви, которых стали называть раскольниками, а они себя в свою очередь называли себя старообрядцами.

Заключение.

Церковь, укрепившая свои позиции после Смуты, попыталась занять господствующее положение в политической системе страны. Однако в условиях самодержавия это привело к конфликту церковной и светской власти. Поражение церкви в этом столкновении подготовило почву для превращения ее в придаток государственной власти.

Как говорил писатель Мельников (Андрей Печёрский) «раскол – это сложное явление». Он затронул широкие народные массы, проник в политику государства того периода. Движение раскола и борьба с ним господствующих классов России сопоставима с религиозными войнами Запада.

Раскол оставил на теле России глубокие, незаживающие рубцы. В результате борьбы с расколом погибли тысячи людей, в том числе и дети. Перенесены тяжелые муки, исковерканы судьбы тысячи людей.

В целом, движение раскола – реакционное движение. Оно препятствовало прогрессу, объединению земель России в единое государство. В тоже время раскол показал стойкость, мужество, обширных групп населения в отстаивании своих взглядов, веры, (сохранение старинного уклада жизни, порядков, установленных предками).

Раскол – это часть нашей истории. И нам современникам нужно знать свою историю и брать из старины всё хорошее, порядочное. А в наше время, особенно в последние годы, наша духовность находится под угрозой.

• Специальность ВАК РФ07.00.02
• Количество страниц 308