Как наш катер таранил американский корабль. Морской таран советского сторожевика в борт американского крейсера. Помогли «Герои Шипки»

Случай, о котором пойдет речь в статье, хоть и редкий, но весьма показательный для советско-американского противостояния времен холодной войны. Речь идет о так называемом «навале», то есть столкновении боевых кораблей без применения оружия. Согласно определению морского толкового словаря навал – это соприкосновение кораблей вследствие ошибок в расчетах движения. В отличие от столкновения, повреждения при навале практически минимальные.

Именно такой навал имел место быть в акватории Черного моря между Ялтой и Форосом, когда советские корабли вытеснили американские корабли из территориальных вод СССР.

Вообще, в 1980-х годах, американские корабли были слишком частыми гостями в Черном море, особенно в той части, которая граничила с территориальными водами СССР. Но самый известный случай произошел 12 февраля 1988 года, когда 6 боевых кораблей флота США нарушили государственную границу СССР.

Руководителем операции по вытеснению кораблей-нарушителей был адмирал В.Е. Селиванов.

О готовящемся вояже американских кораблей командование ЧФ знало заранее: разведка флота отслеживала все действия 6 флота США (именно корабли этого флота стали участниками инцидента) и уже приняло решение, что в случае нарушения границы СССР, примут самые жесткие меры для наказания нарушителей.

Корабли ЧФ СССР взяли американские суда на сопровождение сразу после выхода последних из Босфора. Как положено, поприветствовали, и сообщили, что дальше будут идти одним курсом. Несмотря на то, что сказано было все с юмором, мол «Вы у нас в гостях, а по законам русского гостеприимства оставлять гостей без присмотра не принято», ситуация была уже обострена почти с первых минут встречи.

Так, с сопровождением, американские корабли подошли в район юго-юго-восточнее Севастополя (около 40-45 миль) и начали там совершенно непонятные маневры. Пробыв там около 2-х суток, перешли в район под Севастополь и, не обращая внимания на многочисленные предупреждения, нарушили государственную границу.

Спустя некоторое время кораблям ЧФ был отдан приказ «Занять позиции для вытеснения кораблей-нарушителей». Незамедлительно была объявлена боевая тревога, загерметизированы люки, торпеды приведены в боеготовое состояние и т.д.

Почти ровно в 11.00 часов, Михеев докладывает: "Сблизился с крейсером до 40 метров"… и далее доклад через каждые 10 метров. Моряки представляют, как сложно и опасно выполнять такие маневры: громадный крейсер водоизмещением 9200 тонн и к нему на ходу как бы "швартуется" сторожевик водоизмещением 3000 тонн, а на другом "фланге" против эсминца водоизмещением 7800 тонн действует совсем маленький сторожевичок водоизмещением всего в 1300 тонн. Представляете: в момент сближения вплотную с этим маленьким сторожевичком, положи эсминец резко руль "лево на борт" - и что будет с нашим кораблем? Не перевернулся бы, - и такое может быть! Тем более, что формально прав в таком столкновении все равно будет американец. Так что сложную и опасную задачу должны были выполнить командиры наших кораблей.

Михеев докладывает: "10 метров". И сразу же: "Прошу "добро" действовать!". Хотя все приказания он уже получил, но, видимо, решил все же подстраховаться, - вдруг обстановка изменилась, к тому же все переговоры в эфире записываются и нами, и американцами. Передаю ему еще раз: "Действовать по плану операции!". И далее наступила тишина…

Слежу по секундомеру - засек с последним моим приказанием: стрелка пробежала минуту, две, три… Молчание. Не запрашиваю, понимаю, что сейчас творится на кораблях: одно дело инструктаж и проигрыш на маневренных планшетах, а другое дело, как все получится в действительности. Явственно представляю, как высокий полубак "Беззаветного" вместе с вывешенным якорем рвет борт и массивную носовую надстройку американского крейсера "Йорктаун" (надстройка у него сконструирована заодно с бортом корабля). Но что с нашим кораблем произойдет от таких взаимных "поцелуев"? А что происходит во второй паре этой морской "корриды" между "СКР-6" и эсминцем "Кэрон"? Сомнения, неизвестность… Подумалось, что при подобного рода "швартовках" на ходу возможно взаимное присасывание ("прилипание") кораблей друг к другу.

А ну, как американцы ринутся на "абордаж"? Мы такую возможность предусмотрели, - на кораблях сформированы и постоянно отрабатываются специальные десантные взводы. Но американцев ведь намного больше… Все это у меня проносится в сознании, пока нет никаких докладов. И вдруг слышу совершенно спокойный голос Михеева, как будто при розыгрыше таких эпизодов на картах: "Прошлись по левому борту крейсера. Сломали пусковую установку ракет "Гарпун". Две разломанные ракеты свешиваются из пусковых контейнеров. Снесли все леера левого борта крейсера. Разбили вдребезги командирский катер. Кое-где порвали борт и боковую обшивку носовой надстройки. Наш якорь оторвался и утонул". Спрашиваю: "Что делают американцы?". Отвечает: "Сыграли аварийную тревогу. Аварийщики в защитных костюмах поливает пусковую установку "Гарпунов" из шлангов и затаскивает шланги внутрь корабля". "Ракеты горят?" - спрашиваю. "Вроде нет, огня и дыма не видно". После этого Михеев докладывает за "СКР-6": "Прошел вдоль левого борта эсминца, срублены леера, разбита шлюпка. Прорывы обшивки борта. Корабельный якорь уцелел. Но американские корабли продолжают переход теми же курсом и скоростью". Даю команду Михееву: "Выполнить повторный навал". Наши корабли начали маневрирование для его выполнения."

Как все в действительности происходило в районе "навала", рассказывают Николай Михеев и Владимир Богдашин: К моменту подхода к терводам американские корабли следовали как бы в строю пеленга с расстоянием между ним примерно 15-20 кабельтовых (2700-3600 м.), - при этом крейсер впереди и мористее, эсминец ближе к береговой черте на курсовом угле крейсера 140-150 град. левого борта. СКР "Беззаветный" и "СКР-6" в позициях слежения соответственно за крейсером и эсминцем на их курсовых углах левых бортов 100-110 град. в дистанции 90-100 м. Позади этой группы маневрировали два наших пограничных корабля.

С получением приказания "Занять позиции для вытеснения" на кораблях объявлена боевая тревога, загерметизированы носовые отсеки, из них личный состав выведен, торпеды в аппаратах в боеготовом состоянии, на артустановки поданы патроны до линии заряжания в казенники, развернуты аварийные партии, десантные взводы в готовности по местам расписания, остальной личный состав на боевых постах. Правые якоря вывешены на якорь-цепях из клюзов. На ходовом мостике СКР "Беззаветный" Михеев держит связь с КП флота и управляет кораблями группы, Богдашин управляет маневрами корабля, здесь же офицер-переводчик осуществляет постоянную радиосвязь с американскими кораблями. Сблизились с крейсером на дистанцию 40 метров, потом на 10 метров ("СКР-6" то же с эсминцем). На палубе крейсера, площадках надстройки высыпали матросы и офицеры с фотоаппаратами, видеокамерами, хохочут, машут руками, делают, как это принято у американских моряков, непристойные жесты и пр. На левое открытое крыло ходового мостика вышел командир крейсера.

С подтверждением приказания "Действовать по плану операции" пошли на "навал" крейсера ("СКР-6" - эсминца). Богдашин сманеврировал таким образом, что первый удар пришелся по касательной под углом 30 град. к левому борту крейсера. От удара и трения бортов посыпались искры и загорелась бортовая краска. Как потом рассказывали пограничники, на мгновение корабли оказались как бы в огненном облаке, после чего за ними некоторое время тянулся густой шлейф дыма. При ударе наш якорь одной лапой разорвал обшивку борта крейсера, а другой сделал пробоину в носовой части борта своего корабля. От удара СКР отбросило от крейсера, форштевень нашего корабля пошел влево, а корма стала опасно приближаться к борту крейсера.

На крейсере сыграли аварийную тревогу, личный состав ринулся с палуб и площадок вниз, командир крейсера бросился внутрь ходового мостика. В это время он, видимо, на какое-то время потерял управление крейсером, и тот от удара отвернул несколько вправо, что еще более увеличило опасность его навала на корму СКР "Беззаветного". После этого Богдашин, скомандовав "право на борт", увеличил ход до 16 узлов, что позволило несколько отвести корму от борта крейсера, но одновременно и крейсер довернул влево на прежний курс, - после этого как раз и произошел следующий наиболее мощный и результативный навал, вернее таран крейсера. Удар пришелся в район вертолетной площадки, - высокий острый форштевень с полубаком СКР, образно говоря, влез на крейсерскую вертолетную палубу и с креном 15-20 град на левый борт стал крушить своей массой, а также вывешенным из клюза якорем все, что ему попадалось, постепенно сползая в сторону крейсерской кормы: порвал обшивку борта надстройки, срубил все леера вертолетной площадки, разломал командирский катер, далее сполз на палубу юта (на корму) и тоже снес все леера со стойками. Затем зацепил пусковую установку ПКР "Гарпун", - казалось, что еще немного и пусковая установка будет сдернута с ее крепежа к палубе. Но в этот момент, зацепившись за что-то, якорь оторвался от якорь-цепи и, как мячик (3,5 тонн весом!), перелетев через кормовую палубу крейсера с левого борта, рухнул в воду уже за его правым бортом, чудом не зацепив никого из находившихся на палубе матросов аварийной партии крейсера. Из четырех контейнеров пусковой установки ПКР "Гарпун" два были разломаны пополам вместе с ракетами, их оторванные головные части свисали на внутренних кабелях. Еще один контейнер был погнут.

Наконец полубак СКР сполз с кормы крейсера на воду, мы отошли от крейсера и заняли позицию на его траверзе в расстоянии 50-60 метров, предупредив, что повторим навал, если американцы не выйдут из тервод. В это время на палубе крейсера наблюдалась странная суета личного состава аварийных партий (все негры): растянув пожарные шланги и слегка попрыскав водой разломанные ракеты, которые не горели, матросы эти шланги и другие противопожарные средства вдруг стали спешно затаскивать во внутренние помещения корабля. Как позднее выяснилось, там начался пожар в районе погребов ПКР "Гарпун" и противолодочных ракет "Асрок".

С подтверждением приказания «действовать по плану операции», советские корабли пошли на «навал». От удара и трения загорелась краска, которой был покрыт борт. При ударе якорь одного из наших кораблей разорвал обшивку американского крейсера, но при этом повредил свою носовую часть.

Через несколько минут произошел следующий, еще более сильный навал, который, скорее стал, тараном: удар пришелся в район вертолетной площадки – наш корабль просто стал крушить корабль противника, - порвал обшивку, срубил часть вертолетной площадки и зацепил установку ПКР «Гарпун».

Спустя некоторое время, американцы стали готовить к взлету с разбитого корабля вертолеты. Практически сразу с советской стороны прозвучало предупреждение о том, что в случае, если вертолеты покинут корабль – то это будет считаться нарушением и воздушного пространства, и каждый поднявшийся вертолет будет сбит. Для того, чтобы американцы поняли, что шутить уже никто не будет, в воздух были подняты вертолеты Ми-26, которые, только продемонстрировав боевой подвес, вынудили американцев отказаться от идеи поднять в воздух вертолеты.

Валентин Селиванов: Через некоторое время получаю доклад от Михеева: "Эсминец "Кэрон" отвернул с курса и следует прямо на меня, пеленг не меняется". Морякам понятно, что значит "пеленг не меняется", - то есть идет на столкновение. Передаю Михееву: "Переходи на правый борт крейсера и прикрывайся им. Пусть "Кэрон" его таранит".

Николай Михеев: Но "Кэрон" подошел к нам на расстояние 50-60 метров с левого борта и лег на параллельный курс. Справа на таком же расстоянии и тоже параллельным курсом следовал крейсер. Далее американцы начали на сходящихся курсах как бы зажимать СКР "Беззаветный" в клещи. Приказал зарядить реактивные бомбометные установки РБУ-6000 глубинными бомбами (американцы это видели) и развернуть их по траверзу на правый и левый борт соответственно против крейсера и эсминца (правда, обе установки РБУ действуют в боевом режиме только синхронно, но американцы этого не знали). Вроде подействовало - американские корабли отвернули. В это время на крейсере стали готовить к вылету пару вертолетов. Доложил на КП флота, что американцы готовят вертолетами нам какую-то пакость.

Валентин Селиванов: На доклад Михеева передаю ему: "Сообщите американцам - вертолеты в случае их подъема в воздух будут сбиты, как нарушившие воздушное пространство Советского Союза". Одновременно передал приказание на КП авиации флота: "Поднять в воздух дежурную пару штурмовиков! Задача: барражирование над вторгнувшимися в терводы американскими кораблями с целью воспрепятствования подъему их палубных вертолетов в воздух". Но ОД авиации докладывает: "В близлежащем к мысу Сарыч районе отрабатывает задачи группа десантных вертолетов. Предлагаю вместо штурмовиков выслать пару вертолетов - это намного быстрее, к тому же они задачу "противодействия взлету" выполнят более эффективно и наглядно". Утверждаю это предложение и сообщаю Михееву о направлении в район наших вертолетов. Вскоре получаю доклад ОД авиации: "Пара вертолетов Ми-26 в воздухе, следуют в район".

Николай Михеев: Передал американцам, что будет с вертолетами, если их поднимут в воздух. Это не подействовало - вижу лопасти винтов уже закрутились. Но в это время над нами и американцами прошла на высоте 50-70 метров, сделав несколько кругов над американскими кораблями и демонстративно зависая несколько в стороне от них, пара наших вертолетов Ми-26 с полной боевой подвеской бортового оружия, - вид внушительный. Это видимо подействовало - американцы свои вертолеты заглушили и закатили в ангар.

Валентин Селиванов: Дальше поступило приказание с ЦКП ВМФ: "Министр обороны потребовал разобраться и доложить об этом происшествии" (флотские наши остряки потом изощрялись: доложить с перечнем лиц, подлежащих снятию с должностей и разжалованию). Мы представили по инстанции доклад, как все происходило. Буквально через пару часов поступает еще одно приказание с ЦКП ВМФ: "Министр обороны требует представить отличившихся к поощрению" (наш остряки и здесь нашлись: перечень лиц на разжалование заменить реестром фигурантов на награждение). Ну, вроде отлегло у всех от сердца, напряжение спало, все мы с расчетом КП флота вроде успокоились.

На следующий день американцы, не дойдя до территориальных вод СССР в районе Кавказа, выдвинулись на выход из Черного моря. Опять же в сопровождении новой группы советских кораблей. Еще через сутки изрядно побитая группа кораблей 6 «доблестного» флота США покинула Черное море.

Тот самый момент:

P.S. В 1997г "Беззаветный" был передан Украине, гордо назывался фрегатом "Днiпропетровськ", но в море не выходил, потом его разоружили и продали Турции. В марте 2006г был затоплен при буксировке, вероятно, с целью получения страховки. А "СКР-6" ещё в 1990г разделали на металлолом.

12 февраля 1988 г на Черноморском флоте произошли события, которые получили "гулкий" резонанс в политических, военных и военно-морских кругах различных стран. В этот день произошел серьезный инцидент с участием боевых кораблей 6 Флота США крейсера УРО "Йорктаун" и эсминца УРО "Кэрон", пожаловавших в Черное море и нарушивших государственную границу СССР. Руководителями и главными "действующими лицами" операции по вытеснению американцев из наших территориальных вод были: адмирал СЕЛИВАНОВ Валентин Егорович (в прошлом командир 5-й Средиземноморской эскадры ВМФ, в то время вице-адмирал, начальник штаба ЧФ, впоследствии начальник Главного штаба ВМФ), вице-адмирал МИХЕЕВ Николай Петрович (в то время капитан 2 ранга, начальник штаба 70-й бригады 30-й дивизии противолодочных кораблей ЧФ), контр-адмирал БОГДАШИН Владимир Иванович (в то время капитан 2 ранга, командир СКР "Беззаветный"), капитан 2 ранга ПЕТРОВ Анатолий Иванович (в то время капитан 3 ранга, командир "СКР-6").
Валентин Селиванов. Операции кораблей ЧФ, о которой ниже пойдет речь, предшествовали события в стране и их последствия, связанные с нарушением госграницы и пролетом с Балтийского моря через все западное пространство Союза (28.05.1987 г.) немецкого воздушного авантюриста Руста, посадившего свой спортивный самолетик типа "Сэсна" прямо на Красной площади в Москве. После уничтожения на Дальнем Востоке разведывательного корейского "Боинга", замаскированного под гражданский самолет, действовал приказ министра обороны: гражданские самолеты не сбивать! А зря, не надо было жалеть - ведь последствия этой выходки Руста крайне негативно отразились на всем военном ведомстве.
О готовящемся в феврале 1988 года новом вояже американских кораблей крейсера УРО "Йорктаун" (тип "Тикондерога") и эсминца УРО "Кэрон" (тип "Спрюенс") в Черное море командование ЧФ узнало заблаговременно (разведка флота отслеживала все действия 6 Флота ВМС США). Учитывая, как я уже выше пояснял, обстановку в ВС после "выходки" Руста, мы, естественно, не могли допустить, чтобы новая провокация американцев с нарушением наших морских границ, если они снова вздумают повторить свой прошлый демарш, прошла бы для них безнаказанно. Поэтому перед прибытием американских кораблей в Черное море штабом флота была спланирована операция по слежению и противодействию им: выделены сторожевые корабли "Беззаветный" (пр. 1135) и "СКР-6" (пр. 35), назначен командир этой корабельной группы - начальник штаба 70-й бригады 30-й дивизии противолодочных кораблей ЧФ капитан 2 ранга Михеев Николай Петрович. С командирами кораблей и корабельной группы был произведен тщательный инструктаж по плану операции с проигрышем всех действий на картах и маневренных планшетах. Корабли в операции были распределены так: СКР "Беззаветный", как более крупный по водоизмещению корабль, должен был сопровождать и противодействовать крейсеру "Йорктаун", а "СКР-6" (небольшой по водоизмещению и размерениям) - эсминцу "Кэрон". Всем командирам были даны конкретные указания: как только обнаружится, что американцы намереваются проследовать в наши терводы, занять позицию относительно борта американских кораблей со стороны нашего берега, предупредить их о том, что курс их кораблей ведет в терводы, далее, если американцы не внимают этому предупреждению, с входом их в терводы совершить каждым нашим кораблем "навал" на американские корабли. Командиры свои задачи поняли, и я был уверен, что они свои задачи выполнят. План операции одобрил главнокомандующий ВМФ адмирал флота В.Н. Чернавин.
Предусматривалось, что с входом американских кораблей в Черное море наши корабли встречают их в районе Босфора и начинают слежение за ними. Я дал указание командиру группы после встречи с американцами приветствовать их прибытие в наше Черное море (именно не забыть в приветствии слово наше) и передать, что мы будем плавать с ними вместе. Ожидалось, что американские корабли проследуют сначала вдоль западного побережья Черного моря, "забегут" в терводы Болгарии, Румынии (они раньше так делали), а потом будут смещаться в восточную часть к нашим берегам. Ну а вторгнуться в наши терводы они, видимо, попытаются, как и в прошлый раз, в районе южной оконечности Крымского полуострова (мыс Сарыч), где границы тервод по конфигурации представляют треугольник с выдвинутой к югу вершиной. Обходить этот треугольник американцы, скорее всего, опять не станут, а пойдут сквозь терводы. Больше мест для такого "демонстрационного" нарушения тервод на Черноморском театре не существует. И вот здесь-то и должна была произойти основная фаза всей операции, а именно недопущение или вытеснение из наших тервод американских кораблей с "навалом" на них, если предупреждения о нарушении тервод на них не подействуют. Что такое "навал"? Это не таран в полном смысле этого понятия, а подход на скорости под небольшим углом как бы по касательной к борту вытесняемого объекта и "вежливое" его "отталкивание", с отворотом от выдерживаемого им курса. Ну, а "вежливость" - уж как получится.
Наши корабли взяли американские суда на сопровождение сразу после выхода из Босфора. Поприветствовали, предупредили, что будут плавать с ними вместе, составят им "компанию" в Черном море. Американцы ответили, что им помощи не требуется. Когда я получил эти первые доклады, передал Михееву: "Сообщите американцам: плавать все равно придется вместе. Они у нас в гостях, а по законам русского гостеприимства оставлять гостей без внимания у нас не принято, - а ну как с ними что-нибудь случится". Михеев все это передал.
Американцы прошли терводы Болгарии, затем терводы Румынии. Но там румынских кораблей не было (командование румынского флота уже тогда игнорировало все наши указания и предложения). Далее американские корабли отвернули на восток, перешли в район 40-45 миль юго-юго-восточнее Севастополя и начали там какие-то непонятные маневры. Скорее всего, они осуществляли смену или закладку на наши связные кабельные трассы спецаппаратуры съема информации. Крутились американские корабли в этом районе двое с лишним суток. Потом перешли и маневрировали непосредственно в прилегающей к Севастополю морской зоне вне тервод.
12 февраля я находился на КП флота (командующий флотом адмирал М.Н. Хронопуло куда-то улетел по делам). Примерно в 10 часов получил доклад Михеева: "Американские корабли легли на курс 90°, который ведет в наши терводы, скорость 14 узлов. До тервод 14 миль" (около 26 км.). Ладно, думаю, - до тервод еще час хода, пусть идут. Приказываю Михееву: "Продолжать слежение". Через полчаса следующий доклад: "Корабли идут теми же курсом и скоростью. До тервод 7 миль". Снова думаю, что они дальше будут делать: войдут в терводы или отвернут в последний момент, "попугав" нас? Помню, я сам в Средиземном море "укрывал" корабли эскадры от ветра и штормовой волны в полукабельтове от границы тервод (ширина 6 миль) греческого острова Крит (его горы ослабляли силу ветра). И не считал, что мы что-то нарушаем. И американцы могли бы также подойти к терводам и потом отвернуть, ничего не нарушив. Следующий поступает доклад: "До границы тервод 2 мили". Передаю Михееву: "Предупредите американцев: ваш курс ведет в терводы Советского Союза, нарушение которых недопустимо". Михеев докладывает: "Передал. Отвечают, что они ничего не нарушают. Следуют прежними курсом и скоростью". Снова даю приказание Михееву: "Еще раз предупредите американцев: нарушение тервод Советского Союза недопустимо. Имею приказ вытеснять вас, вплоть до навала и тарана. Передайте все это в эфир открытым текстом дважды по-русски и по-английски". Михеев снова докладывает: "Передал. Повторяют, что они ничего не нарушают. Курс и скорость прежние". Тогда приказываю Михееву: "Занять позиции для вытеснения". Мы на инструктаже предусмотрели, чтобы навал был более жестким и причинил более существенные повреждения кораблям, вытравить правые якоря и держать их в подвешенном состоянии на якорь-цепях под клюзами правого борта. Так что высокий полубак СКР "Беззаветного", да еще болтающийся справа якорь могли бы основательно порвать борт и все что попадет под навал на борту вытесняемого с его курса корабля. Михеев продолжает докладывать: "До тервод 5,..3,..1 кабельтов. Корабли позиции для навала заняли". Далее доклад: "Американские корабли вошли в терводы". Для уточнения обстановки запрашиваю Боевой информационный пост (БИП) флота: "Доложить точные данные местоположения всех кораблей". Получаю доклад БИП: "11 миль, 9 кабельтовых от береговой черты". Значит, действительно американцы все же влезли в наши терводы. Приказываю Михееву: "Действовать по плану операции". Он отвечает: "Понял". Оба наших корабля начали маневрирование для "навала" на американские корабли.

Далее я получал доклады только по маневрированию СКР "Беззаветного". Маневрирование "СКР-6" контролировал и получал доклады от его командира Михеев. Помню, это было почти ровно в 11.00 час., Михеев докладывает: "Сблизился с крейсером до 40 метров"… и далее доклад через каждые 10 метров. Моряки представляют, как сложно и опасно выполнять такие маневры: громадный крейсер водоизмещением 9200 тонн и к нему на ходу как бы "швартуется" сторожевик водоизмещением 3000 тонн, а на другом "фланге" против эсминца водоизмещением 7800 тонн действует совсем маленький сторожевичок водоизмещением всего в 1300 тонн. Представляете: в момент сближения вплотную с этим маленьким сторожевичком, положи эсминец резко руль "лево на борт" - и что будет с нашим кораблем? Не перевернулся бы, - и такое может быть! Тем более, что формально прав в таком столкновении все равно будет американец. Так что сложную и опасную задачу должны были выполнить командиры наших кораблей.
Михеев докладывает: "10 метров". И сразу же: "Прошу "добро" действовать!". Хотя все приказания он уже получил, но, видимо, решил все же подстраховаться, - вдруг обстановка изменилась, к тому же все переговоры в эфире записываются и нами, и американцами. Передаю ему еще раз: "Действовать по плану операции!". И далее наступила тишина. Обстановка на КП флота напряженная: я непосредственно на связи с Михеевым, ОД флота с трубкой аппарата ЗАС в руках параллельно все действия, распоряжения, доклады передает на ЦКП ВМФ, оттуда все это передается на ЦКП Вооруженных Сил. Весь расчет КП в работе.
Слежу по секундомеру - засек с последним моим приказанием: стрелка пробежала минуту, две, три…Молчание. Не запрашиваю, понимаю, что сейчас творится на кораблях: одно дело инструктаж и проигрыш на маневренных планшетах, а другое дело, как все получится в действительности. Явственно представляю, как высокий полубак "Беззаветного" вместе с вывешенным якорем рвет борт и массивную носовую надстройку американского крейсера "Йорктаун" (надстройка у него сконструирована заодно с бортом корабля). Но что с нашим кораблем произойдет от таких взаимных "поцелуев"? А что происходит во второй паре этой морской "корриды" между "СКР-6" и эсминцем "Кэрон"? Сомнения, неизвестность…Подумалось, что при подобного рода "швартовках" на ходу возможно взаимное присасывание ("прилипание") кораблей друг к другу. А ну, как американцы ринутся на "абордаж"? Мы такую возможность предусмотрели, - на кораблях сформированы и постоянно отрабатываются специальные десантные взводы. Но американцев ведь намного больше… Все это у меня проносится в сознании, пока нет никаких докладов. И вдруг слышу совершенно спокойный голос Михеева, как будто при розыгрыше таких эпизодов на картах: "Прошлись по левому борту крейсера. Сломали пусковую установку ракет "Гарпун". Две разломанные ракеты свешиваются из пусковых контейнеров. Снесли все леера левого борта крейсера. Разбили вдребезги командирский катер. Кое-где порвали борт и боковую обшивку носовой надстройки. Наш якорь оторвался и утонул". Спрашиваю: "Что делают американцы?". Отвечает: "Сыграли аварийную тревогу. Аварийщики в защитных костюмах поливает пусковую установку "Гарпунов" из шлангов и затаскивает шланги внутрь корабля". "Ракеты горят?" - спрашиваю. "Вроде нет, огня и дыма не видно". После этого Михеев докладывает за "СКР-6": "Прошел вдоль левого борта эсминца, срублены леера, разбита шлюпка. Прорывы обшивки борта. Корабельный якорь уцелел. Но американские корабли продолжают переход теми же курсом и скоростью". Даю команду Михееву: "Выполнить повторный навал". Наши корабли начали маневрирование для его выполнения.
Как все в действительности происходило в районе "навала", рассказывают Николай Михеев и Владимир Богдашин .
К моменту подхода к терводам американские корабли следовали как бы в строю пеленга с расстоянием между ним примерно 15-20 кабельтовых (2700-3600 м.), - при этом крейсер впереди и мористее, эсминец ближе к береговой черте на курсовом угле крейсера 140-150 град. левого борта. СКР "Беззаветный" и "СКР-6" в позициях слежения соответственно за крейсером и эсминцем на их курсовых углах левых бортов 100-110 град. в дистанции 90-100 м. Позади этой группы маневрировали два наших пограничных корабля.
С получением приказания "Занять позиции для вытеснения" на кораблях объявлена боевая тревога, загерметизированы носовые отсеки, из них личный состав выведен, торпеды в аппаратах в боеготовом состоянии, на артустановки поданы патроны до линии заряжания в казенники, развернуты аварийные партии, десантные взводы в готовности по местам расписания, остальной личный состав на боевых постах. Правые якоря вывешены на якорь-цепях из клюзов. На ходовом мостике СКР "Беззаветный" Михеев держит связь с КП флота и управляет кораблями группы, Богдашин управляет маневрами корабля, здесь же офицер-переводчик осуществляет постоянную радиосвязь с американскими кораблями. Сблизились с крейсером на дистанцию 40 метров, потом на 10 метров ("СКР-6" то же с эсминцем). На палубе крейсера, площадках надстройки высыпали матросы и офицеры с фотоаппаратами, видеокамерами, - хохочут, машут руками, делают, как это принято у американских моряков, непристойные жесты и пр. На левое открытое крыло ходового мостика вышел командир крейсера.
С подтверждением приказания "Действовать по плану операции" пошли на "навал" крейсера ("СКР-6" - эсминца). Богдашин сманеврировал таким образом, что первый удар пришелся по касательной под углом 30 град. к левому борту крейсера. От удара и трения бортов посыпались искры и загорелась бортовая краска. Как потом рассказывали пограничники, на мгновение корабли оказались как бы в огненном облаке, после чего за ними некоторое время тянулся густой шлейф дыма. При ударе наш якорь одной лапой разорвал обшивку борта крейсера, а другой сделал пробоину в носовой части борта своего корабля. От удара СКР отбросило от крейсера, форштевень нашего корабля пошел влево, а корма стала опасно приближаться к борту крейсера.
На крейсере сыграли аварийную тревогу, личный состав ринулся с палуб и площадок вниз, командир крейсера бросился внутрь ходового мостика. В это время он, видимо, на какое-то время потерял управление крейсером, и тот от удара отвернул несколько вправо, что еще более увеличило опасность его навала на корму СКР "Беззаветного". После этого Богдашин, скомандовав "право на борт", увеличил ход до 16 узлов, что позволило несколько отвести корму от борта крейсера, но одновременно и крейсер довернул влево на прежний курс, - после этого как раз и произошел следующий наиболее мощный и результативный навал, вернее таран крейсера. Удар пришелся в район вертолетной площадки, - высокий острый форштевень с полубаком СКР, образно говоря, влез на крейсерскую вертолетную палубу и с креном 15-20 град на левый борт стал крушить своей массой, а также вывешенным из клюза якорем все, что ему попадалось, постепенно сползая в сторону крейсерской кормы: порвал обшивку борта надстройки, срубил все леера вертолетной площадки, разломал командирский катер, далее сполз на палубу юта (на корму) и тоже снес все леера со стойками. Затем зацепил пусковую установку ПКР "Гарпун", - казалось, что еще немного и пусковая установка будет сдернута с ее крепежа к палубе. Но в этот момент, зацепившись за что-то, якорь оторвался от якорь-цепи и, как мячик (3,5 тонн весом!), перелетев через кормовую палубу крейсера с левого борта, рухнул в воду уже за его правым бортом, чудом не зацепив никого из находившихся на палубе матросов аварийной партии крейсера. Из четырех контейнеров пусковой установки ПКР "Гарпун" два были разломаны пополам вместе с ракетами, их оторванные головные части свисали на внутренних кабелях. Еще один контейнер был погнут.
Наконец полубак СКР сполз с кормы крейсера на воду, мы отошли от крейсера и заняли позицию на его траверзе в расстоянии 50-60 метров, предупредив, что повторим навал, если американцы не выйдут из тервод. В это время на палубе крейсера наблюдалась странная суета личного состава аварийных партий (все негры): растянув пожарные шланги и слегка попрыскав водой разломанные ракеты, которые не горели, матросы эти шланги и другие противопожарные средства вдруг стали спешно затаскивать во внутренние помещения корабля. Как позднее выяснилось, там начался пожар в районе погребов ПКР "Гарпун" и противолодочных ракет "Асрок".
Валентин Селиванов. Через некоторое время получаю доклад от Михеева: "Эсминец "Кэрон" отвернул с курса и следует прямо на меня, пеленг не меняется". Морякам понятно, что значит "пеленг не меняется", - то есть идет на столкновение. Передаю Михееву: "Переходи на правый борт крейсера и прикрывайся им. Пусть "Кэрон" его таранит".
Николай Михеев. Но "Кэрон" подошел к нам на расстояние 50-60 метров с левого борта и лег на параллельный курс. Справа на таком же расстоянии и тоже параллельным курсом следовал крейсер. Далее американцы начали на сходящихся курсах как бы зажимать СКР "Беззаветный" в клещи. Приказал зарядить реактивные бомбометные установки РБУ-6000 глубинными бомбами (американцы это видели) и развернуть их по траверзу на правый и левый борт соответственно против крейсера и эсминца (правда, обе установки РБУ действуют в боевом режиме только синхронно, но американцы этого не знали). Вроде подействовало, - американские корабли отвернули.
В это время на крейсере стали готовить к вылету пару вертолетов. Доложил на КП флота, что американцы готовят вертолетами нам какую-то пакость.
Валентин Селиванов. На доклад Михеева передаю ему: "Сообщите американцам - вертолеты в случае их подъема в воздух будут сбиты, как нарушившие воздушное пространство Советского Союза" (корабли находились в наших терводах). Одновременно передал приказание на КП авиации флота: "Поднять в воздух дежурную пару штурмовиков! Задача: барражирование над вторгнувшимися в терводы американскими кораблями с целью воспрепятствования подъему их палубных вертолетов в воздух". Но ОД авиации докладывает: "В близлежащем к мысу Сарыч районе отрабатывает задачи группа десантных вертолетов. Предлагаю вместо штурмовиков выслать пару вертолетов, - это намного быстрее, к тому же они задачу "противодействия взлету" выполнят более эффективно и наглядно". Утверждаю это предложение и сообщаю Михееву о направлении в район наших вертолетов. Вскоре получаю доклад ОД авиации: "Пара вертолетов Ми-26 в воздухе, следуют в район".
Николай Михеев. Передал американцам, что будет с вертолетами, если их поднимут в воздух. Это не подействовало, - вижу лопасти винтов уже закрутились. Но в это время над нами и американцами прошла на высоте 50-70 метров, сделав несколько кругов над американскими кораблями и демонстративно зависая несколько в стороне от них, пара наших вертолетов Ми-26 с полной боевой подвеской бортового оружия, - вид внушительный. Это видимо подействовало, - американцы свои вертолеты заглушили и закатили в ангар.
Валентин Селиванов. Дальше поступило приказание с ЦКП ВМФ: "Министр обороны потребовал разобраться и доложить об этом происшествии" (флотские наши остряки потом изощрялись: доложить с перечнем лиц, подлежащих снятию с должностей и разжалованию). Мы представили по инстанции подробный доклад, как все происходило. Буквально через пару часов поступает еще одно приказание с ЦКП ВМФ: "Министр обороны требует представить отличившихся к поощрению" (наш остряки и здесь нашлись: перечень лиц на разжалование заменить реестром фигурантов на награждение). Ну, вроде отлегло у всех от сердца, напряжение спало, все мы с расчетом КП флота вроде успокоились.
На следующий день американцы, не дойдя до наших кавказских морских районов, двинулись на выход из Черного моря. Опять же, под неусыпным контролем новой корабельной группы наших кораблей. Еще через сутки "побитые" корабли доблестного 6 Флота ВМС США покинули негостеприимное для них в этот вояж Черное море.
Владимир Богдашин на следующий день по приказанию Главкома ВМФ вылетел со всеми документами в Москву для доклада командованию ВМФ и руководству Генштаба всех подробностей происшествия.
Владимир Богдашин. В Москве меня встретили офицеры ОУ ГШ ВМФ и доставили прямо в Генштаб. В лифте поднимались наверх вместе с генерал-полковником В.Н. Лобовым. Он, узнав кто я такой, сказал: "Молодец, сынок! Моряки не подвели нас после этого Руста. Все правильно сделали!". Потом я все доложил офицерам Генштаба, пояснил схемы маневрирования и фотодокументы. Затем пришлось все снова рассказывать и объяснять группе собранных журналистов. Далее меня "забрал" корреспондент военного отдела газеты "Правда" капитан 1 ранга Александр Горохов и отвез в редакцию, где пришлось все повторить. В выпуске газеты за 14.02.1988 г. вышла его статья "Что им надо у наших берегов? Недопустимые действия ВМС США" с кратким описанием наших "подвигов".
Материал подготовил Владимир Заборский, капитан 1 ранга

Как в 1988 году советские пограничные сторожевики пресекли провокацию двух американских кораблей.
Американские военные никогда не отличались особой «политкорректностью». Если была возможность устроить провокацию, они всегда шли на нее. Однако, более тридцати лет назад советские моряки отвадили нарушителей, протаранив сразу два корабля противника.

Радиомолчание в тумане
Перестройка, которая была объявлена в нашей стране в 1986 году, довольно быстро привела к смягчению нравов относительно нашего «потенциального противника», то есть американцев. Прекраснодушие Генерального секретаря ЦК КПСС не знало границ: вскоре с его легкой руки стали резать на куски боевые ракеты, переводить «на иголки» корабли, субмарины, танки и другую военную технику, причем не просто боеспособную, а совершенно новую. Руководство страны вдруг посчитало, что никакой угрозы для СССР со стороны заокеанских «партнеров» уже не существует.
В самих США, правда, не спешили расслабляться. Наоборот, во второй половине 1980-х в Черном море, например, было зафиксировано множество провокационных нарушений территориальных вод СССР кораблями противника. Чаще всего подобные визиты удавалось пресекать на корню: советские сторожевики просто становились по курсу нарушителя «живой стеной», преграждая таким образом путь в наши территориальные воды. Но удавалось это не всегда. И тогда корветы, эсминцы и крейсера ВМФ США не просто барражировали вдоль наших берегов, но и совершали боевые развороты, готовили к стрельбе установки с ракетами и глубинными бомбами. Словом, куражились, как могли, будто давая понять, кто здесь настоящий хозяин.
До поры, до времени это сходило им с рук – ведь у нас набирала обороты разрядка. А военно-морское начальство, получив от руководства страны соответствующие благостные наказы, не решалось нарушить приказ и вступить в открытую конфронтацию с провокаторами. Однако в 1988 году нашим морякам пришлось иметь дело со слишком уж наглым нарушителем. В феврале через Босфор и Дарданеллы проследовал эскорт американских кораблей, состоящий из крейсера «Йорктаун» и сопровождающего его эсминца «Кэрон». Причем, шли корабли при полном радиомолчании и, словно специально выбрав время, когда море накрыл густой туман. И хотя о непрошеном визите, благодаря разведке, было известно заранее, засечь эскорт при проходе проливов удалось только путем визуального наблюдения. Потому что локаторы фиксируют лишь точку, а что это – боевой корабль или гражданское судно – разобрать невозможно.

Неравные силы
Обнаружили американцев с нашего парома «Герои Шипки», капитана которого пограничники попросили об этом заранее. Перехватив радиограмму с парома и поняв, что их раскрыли, командиры «Йорктауна» и «Кэрона» поначалу решили «отсидеться» у турецких берегов. Но в нейтральных водах американцев уже ждали два наших ПСКР (пограничных сторожевых корабля): «СКР-6» и «Беззаветный». Видимо, поэтому провокаторы и решили, уже не таясь, совершить то, что, собственно, они и задумывали с самого начала.
Дойдя до нашей границы, корабли, не сбавляя хода, ринулись в территориальные воды Советского Союза – на Севастополь. С наших пограничных сторожевиков в адрес нарушителей полетела предупреждающая радиограмма, не возымевшая, впрочем, никакого результата: американцы уверенно направлялись к берегу. Тут надо заметить, что, по сравнению с «Беззаветным», «Йорктаун», например, имел втрое большее водоизмещение, а команда его в два раза превышала количество моряков на сторожевике. Он был на 50 метров длинней ПСКР, нес на борту вертолеты, 2 ракетных и 4 зенитных установок, два противолодочных и 8 противокорабельных комплексов (соответственно «Асрок» и «Гарпун»), не говоря уже о торпедах, орудиях, системе управления огнем «Иджис» и т. д.
«Беззаветный», в свою очередь, был вооружен двумя реактивными бомбометами РБУ-6000, четырьмя пусковыми установками ракетного комплекса УРПК-5 «Раструб», двумя зенитно-ракетными комплексами, торпедами и спаренными 76,2 мм артиллерийскими установками. Так что, учитывая разницу в вооружении, пограничники приготовились к самому худшему, расчехлив бортовые орудия и подготовив их к стрельбе (ракеты-то применять – себе дороже).

В ответ на эти приготовления американцы решили поднять в воздух свои винтокрылые машины: на вертолетной площадке появились пилоты и обслуживающий персонал. Видя это, командир «Беззаветного» капитан второго ранга Владимир Богдашин приказал послать на «Йорктаун» радиограмму, в которой предупреждал американцев о том, что если они взлетят, то немедленно будут сбиты. Однако, нарушители не обратили на предупреждение никакого внимания.

Навал, еще навал
Именно в эту минуту Богдашин понял, что без решительных мер тут не обойтись, но применять оружие было нельзя. И тогда он отдал отчаянный приказ - идти на таран. Так как «Беззаветный» шел буквально борт о борт с «Йорктауном», на расстоянии буквально десятка метров, ПСКР просто чуть-чуть изменил курс и сначала совершил лишь легкий навал на ракетный крейсер, снеся ему трап. Американские моряки, которые до этого, высыпав на палубу, легкомысленно посылали в адрес пограничников неприличные жесты и фотографировали наш сторожевик, присмирели и попрятались в корабельные помещения. Вторым ударом ПСКР буквально «залез» на крейсер, «сбрив» вертолетную площадку нарушителя и повредив четыре противокорабельных комплекса «Гарпун» – настолько сильным был удар. А в торпедных аппаратах «Йорктауна» возник пожар.
В это самое время «СКР-6» пошел на таран «Кэрона», хотя советский сторожевик и был в четыре раза меньше эсминца. Тем не менее, удар получился ощутимым. Тот, в свою очередь, решил не связываться с «СКР-6», а подойти к другому борту «Беззаветного», чтобы вместе с «Йорктауном» взять ПСКР в клещи. Однако, скорость у сторожевого корабля была выше, и он легко парировал этот маневр. Впрочем, команде крейсера было уже не до маневров и вообще не до чего – на нем полным ходом шла борьба за живучесть корабля. А после того, как команда отошла от шока, «Йорктаун» развернулся на 180 градусов и был таков. За ним последовал и «Кэрон». После этого случая американские корабли надолго исчезли из акватории наших черноморских территориальных вод.
Надо отдать должное командованию флота, которое поддержало моряков «Беззаветного» и отстояло их доброе имя перед руководством страны. А через год Владимиру Богдашину вручили орден Красной Звезды… за освоение новой техники. На тот момент он уже не был командиром сторожевика, а учился в Военно-морской академии имени Гречко. Впоследствии командовал флагманом Черноморского флота «Москва». Сейчас Владимир Иванович – контр-адмирал в отставке, является генеральным директором учебно-исследовательского центра Московской федерации профсоюзов.
После развала СССР при разделе флота «Беззаветный» отошел Украине и стал «Днепропетровском», а затем его и вовсе списали в металлолом. Пошел «на иголки» и «СКР-6». Так печально сложилась судьба пограничных сторожевиков, снискавших славу советскому военно-морскому флоту.

Таран боевых кораблей США, сторожевыми кораблями СССР (сьёмка с американского судна)

Таран, совершенный 12 февраля 1988 года в Советских территориальных водах Черного моря.
Из серии намеренно вычеркнутых славных страниц из истории Советских вооруженных сил.

Предисловие
Рассказ о лакействе Горбачева перед американцами и об очередной попытке последних Советских властей "замазать" славные страницы Советской современной истории.

Морской таран Богдашина

13 октября текущего года мая Черноморскому флоту исполняется 225 лет. Несмотря на сопротивление официальной Украины, Севастополь празднует. Потому что даже при большом желании историю невозможно переписать, пока есть живые ее свидетели. Пока есть люди, отдавшие ей себя без остатка. Таких на флоте - тысячи. И место подвигу здесь было всегда. Даже в мирное время. В марте 1986 года два американских корабля, "Кэрон" и "Йорктаун", вошли в территориальные воды Советского Союза. Престиж супермощной военной державы рухнул. 13 февраля 1988 года американцы, уверовавшие в свою безнаказанность, повторили провокацию. И получили отпор. Чтобы не портить отношения с Соединенными Штатами, руководство Союза постаралось "забыть" эту историю, хотя действия советских моряков в тот день иначе как подвигом не назовешь. В канун 225-летия Черноморского флота мы встретились с командиром СКР "Беззаветный", ныне контр-адмиралом, Владимиром Ивановичем БОГДАШИНЫМ .

- Владимир Иванович, зачем это было нужно американцам? Железный занавес рухнул, холодная война закончена, в Союзе начало перестройки. ..

И беспорядка. Понимаете, в 1986 году, когда американцы зашли в наши территориальные воды впервые, с советской стороны, кроме протеста, никаких видимых действий не последовало. Но Министерство обороны разработало специальную программу: перед военно-морским флотом была поставлена задача не допустить больше подобных вторжений.

Насколько я знаю, американцы тогда заявили, что они имеют право мирного прохода через территориальные воды других государств.

Нагло врали. Да, во всем мире существует подобная практика с целью сокращения пути. Но тогда надо уведомить страну, чью границу вы собираетесь пересечь. Без предупреждения военный корабль другого государства может войти только в том случае, если терпит бедствие или есть угроза жизни членам экипажа. Ничего подобного с американцами не случилось. Они около двух суток провели у берегов Турции, позже проводили учения в открытом море, а потом подошли к нашей границе.

- Вы их сразу обнаружили?

Понимаете, мы всегда встречали военные корабли иностранных государств у Босфора и "вели" их, постоянно были с ними на связи. Американцы же сразу повели себя некорректно. Они зашли в Черное море в полном радиомолчании, мы не могли их обнаружить. Их даже самолеты-разведчики не видели - в тот день был сплошной туман. Тогда здорово помог паром из Ильичевска. Мы вышли на связь с капитаном и попросили передать нам сигнал, если они встретят суда с определенными бортовыми номерами. Как только мы этот сигнал получили, успокоились, а вот американцы заметались. Они в течение нескольких часов пытались от нас "отцепиться".

- Вы хотите сказать, что вас спасла случайность?

Со стороны американцев эта провокация была подготовлена очень серьезно. Они предусмотрели все. Кроме парома (смеется). Их корабли были оснащены новейшей техникой и оружием, на крейсере "Йорктаун" даже вращающихся антенн не было - вместо них специальные фазированные решетки. Но ведь и мы тоже не на шлюпках вышли.

- Что же тогда помешало?

Рустовские амбиции. Ведь когда немецкий пилот-спортсмен Руст посадил на Красную площадь свой самолет, на всех военных без исключения легло такое пятно! Обвинили всех - авиацию, ПВО, флот. Нами был получен приказ от генерала армии Третьяка о том, что как только взлетит вертолет с их корабля - сбивать. Представляете себе этот накал страстей? Мы прекрасно понимали, что сбивать нельзя. Потому что вертолет мог летать над открытым морем, не нарушая границу. И тогда наши действия будут расценены как нападение, нарушение всех международных правил. Поэтому, когда мы их обнаружили, нам не оставалось ничего другого, кроме как ждать. Но когда они подошли к нашим терводам в районе Севастополя и легли на курс 90 градусов, стало ясно - через час они будут у нас.

- Как далеко зашли американцы в советские территориальные воды?

- "Йорктаун" на пять миль, "Кэрон" - на семь. Это как раз случилось в районе мыса Сарыч - самой южной точки Крымского полуострова.

- Когда вы поняли, что нарушение границы неизбежно, какая первая мысль была?

Я сразу передал командованию, что через час американские корабли пересекут нашу границу.

- Но что это было - страх, паника?

Злость. Такая злость! А паниковать причин не было. В тот момент я действовал на автомате, потому что все действия в подобной ситуации были отработаны до мелочей. В 1988 году командиром "Беззаветного" я был уже пять лет. Это один из лучших наших кораблей, у меня 192 человека сильнейшего в Союзе экипажа, за плечами колоссальный опыт. Мы два с половиной года провели на боевой службе в Атлантическом океане и в Средиземном море, выполняли боевые и отрабатывали курсовые задачи. И за это время видели все - и горели, и тонули, и выполняли политические миссии. "Беззаветный" был одним из самых мощных кораблей в мире по количеству вооружения на объем водоизмещения. Модернизированный ракетный ударный комплекс, два зенитно-ракетных комплекса самообороны, артиллерийская автоматическая двуствольная установка, два четырехтрубных торпедных аппарата, реактивные бомбометные установки. И это далеко не все.

- Если бы не такая серьезная подготовка, какими могли бы быть результаты?

Катастрофическими. Когда мы начали сближаться с "Йорктауном", на корабле была объявлена боевая тревога. Зарядили оружие, бомбометы, торпедные аппараты привели в действие, в баллоны высокого давления набит воздух (для пуска торпед), артиллерийский запас был на линии заряжания.

- А американцы?

Они не готовились. У них было очень легкое, очень интересное настроение. Они высыпали на палубу поглазеть: что будет делать этот русский мелкий кораблик, который в три раза меньше их махины? Они махали руками, показывали на нас пальцами, посмеивались. Среди них были участники предыдущего похода, они никак не ожидали от нас активных действий.

- Экипаж вашего корабля как реагировал?

Мы были в напряжении, потому что понимали - на этот раз протестами, выраженными флагами на борту, не обойдется. Все происходило так стремительно, что не шло даже речи о том, чтобы элементарно почистить зубы и побриться. Я сам не видел, но нам рассказывали, что, когда американцы демонстрировали видеопленку, наш экипаж был похож на полярников, которые вышли на отлов тюленя, - небритые, злые, в канадках (смеется).

- То есть тарана противник не ожидал?

Нет. Да сначала о таране и речи не шло. Мы приняли решение оттеснить легким касательным ударом. Но скорость была огромной. И при 18 узлах очень сильное притяжение, воздушный поток. Когда мы первый раз ударили, то нос стал отходить, а корма приближаться к его корме. На корме у них ракетные установки "Гарпун", у нас на борту - торпедные установки. Если бы "Гарпуны" американцев сорвали нам торпедные аппараты, была бы катастрофа. Температура горения ампульной батареи более 1000 градусов, она бы, как сварка, расплавила все под собой. Пожар, детонация, объемный взрыв. От нас обоих только бы дым остался! Вот тогда американцы и испугались!

- Говорят, пожар все-таки начался?

На кораблях - нет. Но от первого удара посыпались искры и загорелась краска. Она вспыхнула, пошло огромное дымовое облако. Пограничные корабли передали на берег, что произошел взрыв и на корабле пожар. Это вызвало шок. Мы-то видели, что нам оборвало леера (ограждение на борту судна. - Прим. автора), оборвался якорь - не самое страшное. Но чтобы предотвратить срыв ракетных установок, принять решение надо было за несколько секунд. Команда - полный вперед, руль заложили вправо, второй удар, скорость - 26 узлов, 17-градусный крен, поднялась наша корма и... "Беззаветный" днищем залез на американский корабль. На днище у нас была титановая бульба, в ней антенны гидроакустической станции. И вот эта бульба на "Йорктауне" смела все. Мы смели с левого борта ограждение вертолетной площадки, командирский катер, торпедный аппарат, сломали четыре ракетные установки. У американцев началась паника. К ним подтянулся их второй корабль. Так и шли: "Беззаветный" по центру, справа - "Йорктаун", слева - "Кэрон", довели их до границы, потом мы увеличили ход, развернулись и вернулись на базу. А американцы то, что мы недоломали, срезали сваркой и выбросили за борт, чтобы не опозориться перед миром. Наши еще шутили: "В результате проведенных действий могу доложить: на кораблях американцев имеется много сварки, варят днем и ночью".

- Как оценили ваши действия на берегу?

Назвали преступником. За то, что якорь потерял. На флоте это считается позором. У нас ведь как? На всякий случай надо отругать. Как потом сложится - время покажет, но в целях перестраховки надо наехать. За несколько часов я написал массу объяснительных, потом вызвали в Москву. Там особо не хвалили, но не посадили - и то хорошо.

- Могло быть и так?

Легко. Понимаете, Советский Союз ведь тогда заигрывал с американцами, наши международники не хотели портить отношения. Поэтому меня мог ли бы им сдать - отдать под суд и посадить.

- За что?

Формально я нарушил правила. На море ведь они тоже есть. Я должен был уступить ему "дорогу". На маневры у меня времени не было, но кто бы это учитывал?

-Владимир Иванович, вы хотите сказать, что вас не только не наградили, но еще и обвинить хотели?

Меня наградили. Через год, когда я учился в Военно-морской академии в Ленинграде, мне вручили орден Красной Звезды. Мол, ты-то знаешь за что, но мы об этом говорить не будем. Отсюда и формулировка - "За освоение новой техники".

- Вам не обидно?

Знаете, самое главное в жизни моряка - верить в свою фортуну. Я всегда верил. И всегда любил свою тяжелейшую службу. Время показало: тогда я был абсолютно прав. Этот случай описан в американских учебниках, психологи изучали наши действия, чтобы преподавать американским военным правила поведения в аналогичных ситуациях. А у нас все постарались забыть. Даже не забыть, а вытереть из истории. Вроде как и не было ничего.

- Вы поэтому ушли с флота?

Я ушел только год назад, отдал морю 37 лет своей жизни. И даже сейчас я без моря не могу.

- А вам важно, какое это море?

Только Черное. Оно самое лучшее. Никакие Египты, Кипры, Турции... Поверьте, я это точно знаю.

- Владимир Иванович, что бы вы пожелали нашей молодежи?

Меня назвали в честь моего дяди. Ему был 21 год, он командовал взводом разведки и погиб под Сумами. Нас воспитало поколение, выигравшее самую страшную войну. Низкий им за это поклон. И с праздником Победы! Но беда в том, что нас не научили помнить. Мы ведь 9 Мая плачем, обнимаемся, поздравляем всех, а уже 12-го плачут ветераны оттого, что их забывают. Мы живем от праздника до праздника, от мая к маю. Поэтому мне хотелось бы, чтобы, во-первых, наши дети ничего не забывали. А во-вторых, были счастливыми. Потому что только счастливый человек может понять, как тяжело досталось ему это счастье...